Черный конверт пуст… Как обрести истинную силу и тайные знания
Шрифт:
– Внуча, ты дома?
Слова упали в пустоту маленькой прихожей.
– Не дождалась, видимо…
Вера Сотникова представила светловолосую немолодую женщину, сидевшую рядом за столом:
– Это у нас Елена.
– Елена, очень приятно, – поздоровался Сергей, расположившись напротив двух женщин. Он, как обычно, был по-спортивному подтянут и излучал приветливость.
– Сережа, это – текст приворота. Можете увидеть имена, здесь все написано, – начала Вера, протягивая ему сложенный листок
– Я могу прочесть?
– Да, да, вы можете это прочесть, разрешается.
Сергей взял в руки листок, глянул на него и изменился в лице, затем перекрестился.
– Ваша задача – рассказать, как сложилась судьба этих людей.
Он увидел написанное от руки имя. Девичье имя, которое сразу бросилось в глаза, и он мгновенно понял, что ее нет более среди живых, и что именно этот исписанный лист бумаги является первопричиной ее ухода.
– Я вас понял.
Он положил приворот на стол, пояснив:
– Я просто боюсь такие вещи читать, правда.
– Я тоже боюсь, – согласилась Вера.
– Может, выдержки отсюда только…
Ведущая вдруг засуетилась:
– А почему вы боитесь? Вот скажите мне! Отчего я, такая дура, взяла и прочитала это?
Его руки ощущали энергетику, выплескивающуюся из белого сложенного листа. Человек, корпевший над ней более… восьми – дней, лет? – назад вложил столько своего эмоционального заряда при написании, что вибрационный фон буквально впитался в шероховатую текстуру документа, обжигая обостренную чувствительность вепса.
– Она достаточно сильная, эта бумажка. И того текста, который написан здесь, можно опасаться, не читая его даже.
Сергей постарался сконцентрировать все свое внутреннее сопереживание на кончиках собственных пальцев, чтобы через них получить более расширенное знание о событиях, сопутствовавших материализации этого мощного энергетического скопления в лежавшем перед ним артефакте.
– Я постараюсь сейчас почувствовать… это все.
– Не торопитесь.
– Да. Здесь нужно время, чтобы все расставилось по местам, как картинка.
Он еще некоторое время молча сидел с застывшим взглядом, его тонкие пальцы подрагивали над листком, словно от того действительно исходили невидимые колебания. Затем вепса словно передернуло: ему показалось, что среди освещавших место съемки софитов вспыхнул еще один – настолько это действо показалось ему неожиданным. Он поднял глаза кверху, но там продолжали гореть только те два, что и были включены изначально.
Романенко заговорил:
– Я вижу, что эти люди не вместе. Этот приворот не сработал.
Вера внимательно за ним наблюдала. Сергея явно что-то беспокоило: он то поднимал взгляд куда-то поверх ее головы, то переводил глаза на ее соседку.
– А где она сейчас, эта девушка? – наконец спросила Сотникова.
На площадке повисла тишина. Всем даже показалось, что откуда-то повеяло холодом. Сергей снова поднял голову – там, между двух ярких софитов…
– Боюсь предположить, но… есть ощущение, что она стоит рядом с вами, и если это так, то, скорее всего, ее нет в живых.
– Рядом со мной? – Сотникова оторопела.
– Между вами.
– Призрак?
– Как призрак.
Но сам вепс больше не поднимал глаза туда, где, как ему вначале показалось, вспыхивал новый софит. Это был не софит, он понял: это был энергетический фантом. Призрак. Впервые в своей жизни он видел материализовавшуюся энергию умершего человека, но нечетко – как облачный сгусток. И надо ж этому было случиться именно здесь, на таком серьезном испытании!
Значит, надо было.
Вера спросила, немного придя в себя:
– Отчего эта женщина умерла? Если это возможно увидеть.
Сергею явилась на его мысленном экране горсть упаковок, похожих на блистеры. Это были таблетки. Разные, в изобилии.
– Тяжелое заболевание? – как-то неуверенно предположил он вслух. – Хотя первая мысль была: самоубийство.
Он еще минутку подумал, и тут его, казалось, осенило:
– Таблетки… поэтому, скорее всего, с болезнью связь… Передозировка таблетками, да!
– Как давно это произошло?
– Ее смерть?
– Да.
– Лет… восемь назад.
Он не мог объяснить себе потом, почему повел речь о годах там, где счет шел на месяцы. Так бывает. Но мужчина, о котором шла речь в привороте, был однозначно жив.
Сергей чувствовал тяжесть. И безысходность. И такую невыносимую тоску, что даже не мог представить себе, насколько такие переживания возможны вообще. В один момент он даже испугался за свою рациональность – откуда было взяться такой глубокой и невыносимой, смертной печали, разом обуявшей все его существо?
Энергетический силуэт продолжал мягко колыхаться на том же месте поверх двух женщин, и Романенко в этот миг, наконец, осознал реальную причину подобного своего состояния.
– Все правда, Сережа: женщины нет на свете. Только это семнадцатилетняя девочка, на самом деле. Погибла она восемь месяцев назад.
У него расширились зрачки, и маячивший призрак словно соприкоснулся с его душой, и он увидел вдруг все глазами этой семнадцатилетней девочки: увидел ее бабушку, тетю, сестру, подруг – и так страстно захотелось вернуться к ним, звонко смеяться, петь – она так любила петь, господи! – и снова ощущать себя сопричастной этой божественной искре, Жизни, радоваться каждому ее дню, каждому своему перерождению… Перерождению… Но для нее ведь не будет перерождения. Долго не будет! У самоубийц незавидная участь, и эта душа еще лет триста останется замкнутой в холодной, замершей для нее пространственной плоскости, куда она обрекла себя собственным решением. И каждый день будет наблюдать за перерождением других, за их свободным полетом среди божественного мягкого, обволакивающего света, осознавая его недоступность для собственного эго, для своей бессмертной души.