Черный Корсар

Сальгари Эмилио

Вскоре, однако, непроглядная тьма сменилась огневым шквалом. Ослепительные вспышки прорезали потемки, озаряя море и судно холодным синим светом. Гром гремел так, словно на небе шла пальба из сотен артиллерийских орудий.

Воздух был так наэлектризован, что из снастей «Молниеносного» сыпались искры, а на вершинах мачт и флюгерах зажглись огни святого Эльма. [7]

Ветер, достигший бешеной скорости, оглушительно ревел, закручивая волны в водяные смерчи, которые тут же падали обратно в море, образуя завесу

из мельчайших брызг.

7

Огни святого Эльма — свечение выступающих частей корабля, наблюдаемое на море во время бурь, когда атмосфера перенасыщена электричеством.

От кливеров «Молниеносного», оборванных ветром, вскоре не осталось ни одной нитки, парус на фок-мачте разлетелся в клочья, один лишь грот стойко выдержал испытание.

Корабль, ставший игрушкой течений и ветра, несся с головокружительной быстротой, рассекая волны и водовороты.

Казалось, что он вот-вот пойдет ко дну, но он тут же выныривал, яростно сокрушал ревевшие вокруг валы и сбрасывал с себя покрывавшую его пену.

Застыв у штурвала, Черный корсар твердой рукой вел свой корабль, не сгибаясь под ветром и не обращая внимания на волны, заливавшие палубу.

Его темная фигура четко вырисовывалась на фоне молний.

Молнии чертили зигзаги вокруг него, ветер рвал перо с его шляпы, волны захлестывали с головой, чуть не валя с ног, гром оглушал, яо он бесстрашно стоял на своем посту, ведя корабль навстречу ветрам и волнам.

Он походил на гения моря, внезапно возникшего из глубин Великого залива, чтобы помериться силами с разбушевавшейся стихией.

Как и в ту ночь, когда он повел корабль на абордаж испанского судна, моряки смотрели на него с суеверным страхом, задавая себе вопрос, действительно ли он такой же смертный, как и они, или же существо сверхъестественное, которому не страшны ни ядра, ни шпаги, ни ураганы.

В одно из мгновений, когда волны с особой яростью обрушились на борт корабля, корсар на секунду отвлекся от штурвала, словно собираясь броситься к лестнице левого борта. Видно было, как его что-то внезапно поразило и даже ужаснуло.

Из кают-компании вышла женщина и стала подниматься по лестнице наверх, изо всех сил цепляясь за поручень, чтобы не упасть.

Она была закутана в плотную накидку из каталонской ткани, но лицо ее оставалось открытым, и ветер развевал русые пряди.

— Синьорина!.. — закричал корсар, сразу узнавший молодую фламандку. — Разве вы не понимаете, что вы рискуете жизнью?

Не говоря ни слова, герцогиня махнула рукой, словно желая сказать: «Я ничего не боюсь».

— Вернитесь обратно, синьорина!

Не слушаясь его, отважная фламандка поднялась на полуют, пересекла его, затем, цепляясь за бизань-гафель, встала между фальшбортом и кормой вельбота, вытащенного на палубу, чтобы волны не унесли его прочь.

Корсар знаком приказал ей уйти

к себе, но она отрицательно покачала головой.

— Но вы рискуете жизнью!.. — повторил он. — Вернитесь в каюту, синьорина.

— Нет, — ответила фламандка.

— Зачем вы пришли сюда?

— Полюбоваться Черным корсаром.

— Вас снесут волны.

— Стоит ли беспокоиться об этом?

— Я не хочу, чтобы вы погибли, синьорина! — воскликнул корсар, и в голосе его слышалось неподдельное волнение.

Девушка улыбнулась, но не двинулась с места. Забившись в свой угол и судорожно прижимая к себе тяжелую накидку, она не обращала внимания на волны, захлестывавшие корабль. Безмолвная, как изваяние, с развевающимися волосами, она не сводила глаз с корсара.

Поняв, что уговоры бесполезны, а может быть, втайне радуясь, что бесстрашная девушка, невзирая на опасность, осталась с ним рядом, чтобы полюбоваться его отвагой, капитан не стал настаивать больше, чтобы она покинула палубу.

Как только ураган стихал хотя бы на одну минуту, он обращал свой взор к девушке и невольно ей улыбался.

Всякий раз он встречался с ее глазами, неподвижно глядевшими на него, как и в то утро, когда она стояла на носу испанской шхуны.

Ее глаза, излучавшие таинственное очарование, приводили, однако, бесстрашного корсара в необъяснимое смятение. Даже не глядя на нее, он чувствовал, что она ни на минуту не спускает с него взора, и ему страстно хотелось посмотреть туда, где она находилась.

«Молниеносный» в это время шел вдоль берегов Гаити.

При свете молний можно было различить высокий берег, усеянный отвесными скалами, о которые легко мог разбиться корабль.

Сквозь шум волн и завывания ветра прорезался голос корсара:

— Запасной парус на фок-мачту!.. На ветер кливера!.. К повороту готовсь!..

Хотя ветер гнал волны к южным берегам Кубы, море у берегов Гаити было не менее бурным. Огромные валы, высотой в пятнадцать-шестнадцать метров, налетев на утесы, с грохотом откатывались обратно.

Однако «Молниеносный» не сдавался. Запасной парус был натянут на фок-мачте, кливера развернуты на бушприте, и корабль стремительно несся вдоль берега.

Время от времени волны круто кренили его, но корсар грудью налегал на штурвал и выпрямлял корабль, направляя его в нужную сторону.

К счастью, ураган, достигнув наибольшей силы, стал понемногу стихать — ведь такие бури длятся недолго.

Тучи стали рассеиваться, выглянули первые звезды, ветер умерил свою ярость. Тем не менее море оставалось все еще бурным, и прошло немало часов, прежде чем улеглись огромные валы, пригнанные из Атлантики в Великий залив.

Всю ночь пиратский корабль отчаянно боролся с наседавшими на него валами. Успешно преодолев Наветренный пролив, он вышел наконец в ту часть моря, которая заключена между Большими Антилами и Багамскими островами.

На рассвете, когда восточный ветер сменился северным, «Молниеносный» очутился вблизи мыса Гаити.

Промокший до нитки, Черный корсар едва стоял на ногах от усталости. Завидев маленький маяк на мысу, он тотчас же передал Моргану штурвал и направился к вельботу, у которого укрылась молодая фламандка.