Черный квадрат

Газаров Артур Юрьевич

Надежда фотографировала в основном репортаж, иногда снимала портреты. Заказов было не сказать, чтобы много, но они хорошо оплачивались, а загонять она себя не хотела. Старалась, чтобы самочувствие и настроение всегда оставались в норме. Надежда считала, что главное не результат, а сам процесс. Нельзя ломать себя ради пусть даже самых захватывающих целей. Все должно быть размеренным и соответствующим возможностям человека, тогда все будет в полном порядке – настроение, здоровье, успех…

Хлебников зарабатывал столько, что ей можно было не работать, о чем он ей

постоянно напоминал. На что Надежда отвечала – ты что, хочешь, чтобы я была толстой и сварливой. Хлебников говорил, не можешь набрать вес, вот и высказываешься против шикарных форм. Если еще похудеешь, запру дома, и заставлю есть плюшки!

Надежда пока ждала мужа, вспоминала, как они познакомились, как уже полгода прошло после свадьбы. Вскоре она устала ждать, достала телефон и громко высказала:

– Хлебников, ты еще долго там будешь копошиться? Сколько тебя можно ждать, совесть имей…

– Я скоро, – невозмутимым тоном пробубнил Хлебников.

Маевская давно привыкла к тому, что если они куда-то опаздывают, то это исключительно по вине Алексея. Она давно перестала на него злиться, делать замечания. Пусть сам оправдывается перед людьми. Но на этот раз не сдержалась и затем подумала, что зря она это сделала. Маевская давно заметила, что стоит ей выйти с плохим настроением или когда ее что-то или кто-то выведет из равновесия, обязательно приключится какая-нибудь бяка. Сегодня она старалась отогнать эту крамольную мысль, но внутри нарастала буря.

Ворота коттеджа, выстроенного по суперсовременному проекту, открылись автоматически. Расположен был дворец в смелом архитектурном решении – прямоугольные формы, стекло, железо и кирпич у живописного озера. Во двор они въехали на новом, купленном месяц назад полуспортивном седане белого цвета. Это был подарок, который сделал Хлебников любимой супруге ко дню рождения. Маевскую угораздило родиться восьмого марта. Еще с детства она всегда возмущалась, почему мне всегда дарят только один подарок, праздников ведь два, говорила Надя.

– Привет, подруга!

– Привет, Алия! – радостно воскликнула Надежда, обнимая высокую женщину с пышными завитушками.

На вид ей было лет тридцать. Улыбчивая Алия с золотистой шевелюрой была из тех людей, которые нравятся с первого взгляда – симпатичная, добрая, внимательная и очень эмоциональная.

Женщины радовались встрече как дети.

– Проходите, гости дорогие, – вышел хозяин, высокий худощавый мужчина с короткими черными волосами, в серых брюках и коричневой рубашке с серебристыми пуговицами.

– Знакомьтесь, это мой муж, – Алия представила подтянутого широкоплечего мужчину.

– Чингиз Русланович Янбулатов. Бизнесмен, – супруг сделал попытку улыбнуться, протягивая крепкую жилистую руку.

– Алексей Хлебников, в какой-то степени тоже бизнесмен, – усмехнулся он.

– Наслышан о вас! Надежда много рассказывала, то есть вы одновременно занимаетесь искусством и бизнесом? – внимательным взглядом посмотрел Чингиз.

Алексею показалось, что взгляд у Чингиза был невеселый и уставший, хотя он пытался держаться беззаботно, но это у него

получалось символически.

– Да, Художник. Как некоторые любят говорить от слова худо. У меня родители не приветствовали мою вторую профессию, но в итоге вышло так, что именно живопись и дала мне все. Вот сейчас начинаю приобщаться к бизнесу, открыли мы с Надей галерею…

Из комнаты вышла собака, высокий серый дог, внимательно осмотрела гостей и убежала, больше она не показывалась.

– Проходите, пожалуйста, в дом, располагайтесь, – голос Чингиза звучал уверенно и строго.

С таким ясным произношением он вполне бы мог работать диктором на радио или телевидении.

Подруги никак не могли наговориться, громко о чем-то рассказывали, друг друга перебивая, пытаясь все вывалить за пять минут.

– Вы располагайтесь, общайтесь, а я пойду готовить, – Янбулатов покивал и удалился.

Надежда посмотрела с удивлением.

Алия, заметив взгляд подруги пояснила:

– Он прекрасно готовит, а в особых случаях никому не доверяет. Только сам!

– И даже тебе?

– О чем ты говоришь, он считает, что никто так не умеет готовить, как он. Я с ним не спорю. Мне так проще, – рассмеялась Алия.

Вскоре на столе появились яства, замечательный плов с бараниной запомнился особенно, Надежа и Алексей даже попросили добавки. Затем им подали превосходный зеленый чай с медовой пахлавой. Алексей еще долго будет помнить вкус того самого зеленого чая, который по рецепту дедушки заварил Чингиз. Хлебников признался, сколько он ни пробовал в разных кафе и ресторанах, такого вкуса нигде еще не встречал. Всякий раз, когда они с Надеждой заказывали в кафе или ресторане зеленый чай, с разочарованием заключали – такого, как у Чингиза, ни у кого нет, не было и не будет.

Когда гости отведали талкыш каляве, Чингиз обратился к Алексею:

– Мне о вас рассказала жена, вы же пишете абстрактные картины, не так ли?

– Да, именно этим я и занимаюсь, – ответил Хлебников.

– Мы можем обсудить картину, которую я хочу заказать?

– Разумеется! – на лице Алексея растеклась довольная улыбка.

Янбулатов старался говорить непринужденно и неторопливо, выдерживая, как политики, длительные паузы между словами. Хотя внутренне он был далеко не спокоен. Беспокойство передавалось буквально по воздуху, Надежда это уловила сразу. Что-то здесь не то, подумала она, посмотрев на Чингиза, затем на Алию. По их лицам было видно, что все-таки оба чем-то встревожены. Несмотря на то, что оба старались улыбаться, говорить непринужденно.

– Чингиз, вы меня, пожалуйста, извините, у вас что-то случилось? – Надежда внимательно посмотрела в его светло-карие глаза.

Янбулатов не был готов к такому вопросу.

– Да нет, все в порядке, не берите в голову. Это просто усталость, я себя не очень хорошо чувствую, – он потер нос и замолчал.

Маевская перевела взгляд на подругу.

Алия постаралась скрыть внутреннее неспокойствие, но не смогла. Сжав губы, она посмотрела на мужа, затем на Хлебникова, и, выдохнув, приступила к повествованию.