Черный лед

Лейн Эндрю

Маленький человечек с длинными волосами-сосульками стоял прямо за его спиной.

— Ты следил за мной, — сказал он. — Я хочу знать зачем. А потом, смеха ради, я хочу услышать, как ты кричишь.

ПЯТАЯ ГЛАВА

— У вас не найдется пенни, мистер? — захныкал Шерлок, стараясь казаться младше, чем был на самом деле. — Я несколько дней не ел. Всего лишь пенни на кусок хлеба.

— Не строй из себя ловца кроликов, — зарычал бородач. — Я на это не куплюсь.

— Хорошо, —

выпрямившись, ответил Шерлок своим нормальным голосом. — А что такое ловец кроликов?

Коротышка широко ухмыльнулся. От зубов у него остались лишь гнилые пеньки.

— Ты хочешь знать, почему именно кроликов? Домашний кролик, выращенный на мясо, ручной, и не сбежит, когда ты придешь свернуть ему шею. А ловец кроликов — это человек, который притворяется, будто ловит этих кроликов, то есть притворяется, что делает очень тяжелую работу, которая на самом деле очень легкая.

— А… то есть жулик, — сказал Шерлок.

— Точно. А теперь, когда мы это выяснили, говори — зачем ты следил за мной?

— Я не следил за вами! — возразил Шерлок.

Коротышка поднял кустистую бровь:

— Помни, сынок, я вижу тебя насквозь. Ты начал меня преследовать еще у театра и дошел за мной до этого места. Все, что я хочу знать, — зачем? — Он оглядел Шерлока с ног до головы. — Ты не щипач. — Заметив выражение лица Шерлока, он пояснил: — Не карманник. Так чего ты хочешь?

— Ничего.

— Ты шел за мной через весь Лондон, по мосту Ватерлоо и дошел до туннелей.

— Совпадение, — ответил Шерлок.

— Совпадений не бывает, — пожал плечами коротышка. — Не хочешь сейчас говорить — не говори. Я легко это из тебя выбью. Люблю такие штуки. Давненько я никого не калечил — слушался инструкций и сидел тихо. Несколько недель уже не видел, как течет кларет, и скучаю по этому зрелищу.

— Кларет? — спросил Шерлок, зная, что не очень-то хочет услышать ответ.

— Кровь, сынок. Кровь. — Рука коротышки скользнула в карман, и оттуда показались два стальных предмета, звякнувших друг о друга. — Догадываюсь, что ты или работаешь на одну из местных банд, и они хотят знать, что происходит в театре, или заметил в театре что-то странное и надеешься, что сможешь заработать несколько медяков, послав сказочку в бульварный листок. — Он продел пальцы правой руки сквозь одну из железок. Она выглядел как несколько скрепленных вместе колец, надевающихся на костяшки и покрытых обращенными наружу шипами. — В любом случае ты дорого заплатишь за любопытство.

Он надел на левую руку вторую железку и поднял кулаки. Тусклый свет играл на металлических шипах. Руки превратились в смертельное оружие, которое легко могло изуродовать Шерлока до неузнаваемости.

— А теперь приступим, ладно? Это много времени не займет. Дел-то у меня полно.

Шерлок начал пятиться, его сердце колотилось от испуга.

Коротышка перекрывал выход из арки, но оставался второй путь — во тьму. Надо было только отыскать его.

Бородач холодно улыбнулся. Он сунул руку во внутренний карман пальто — при этом шипы кастетов зацепились за ткань — и вынул несколько серебряных монет, зажав их между пальцами.

— Полкроны первому, кто приведет ко мне мальчишку! — выкрикнул он. — Вы слышите? На эти деньги целый месяц можно жить королем! Полкроны, даже если вы ему что-нибудь сломаете. Только чтобы на вопросы мог отвечать.

В воздухе послышался какой-то шорох. Шерлок наивно думал, что здесь, в арке под вокзалом Ватерлоо, кроме них с бородачом, никого нет, но из тьмы внезапно появились пять, шесть… десять низеньких фигур. Казалось, они отделялись от стен или поднимались с раскисшей от влаги земли. Эти люди были очень маленькими — гораздо меньше, чем Шерлок и его друг Мэтти, — и сквозь их лохмотья виднелась серая от пыли и грязи кожа. Похоже, грязь въелась настолько, что ее уже нельзя было отмыть.

Дети. Обитатели туннелей, беспризорники — ни семьи, ни средств к существованию. Все, что им оставалось, — подбирать в грязи вещи, оброненные пассажирами. С глазами, большими и темными, как у крыс, с острыми и длинными ногтями, черными от грязи. Их рты были оскалены; покрытые волдырями, растрескавшиеся губы едва прикрывали больные десны. Те немногие зубы, которые еще остались, чернели зазубринами, как древние горы. Эти дети даже стоять прямо не могли: они так много времени проводили, ползая по узким туннелям и роясь в грязной жиже в поисках упавших монет, что их спины согнулись и скрючились. Ноги и руки у них были тонкими и кривыми, как ветки, а животы — странно вздутыми. Всклокоченные волосы скрывали лица. Шерлок не мог даже отличить мальчиков от девочек: грязь и голод стерли все различия. И запах! Боже правый, исходившая от них вонь распада и гниения была так сильна, что казалось, воздух дрожит от миазмов.

«Как могут люди так жить?» — спросил себя Шерлок, делая шаг назад. В их глазах не было ничего, кроме ненасытного голода. Сам он был для них лишь способом добыть еду. Его отношение к ним менялось на глазах. В первое мгновение он увидел в них чудовищ, исчадий тьмы, готовых броситься на него и повалить в грязь, но потом они стали всего лишь детьми, которых голод толкал на отчаянные поступки. Шерлок чувствовал, как в его душе ведут борьбу сочувствие и ужас. Как можно было допустить, чтобы люди… дети… жили такой жизнью? Это же совершенно неправильно!

— Вы не должны этого делать, — все еще пятясь, прошептал Шерлок.

Бездомные дети склонили головы, прислушиваясь к словам, но вряд ли хоть что-нибудь поняли. А даже если и поняли, было ли им до этого дело? Все, что они знали, — бородач готов платить за то, чтобы они поймали Шерлока, а если они сломают ему руки или ноги, тем хуже для него.

У Шерлока возникло ощущение, что здесь, во тьме, они творили дела и похуже.

Он повернулся, чтобы броситься наутек, но там уже стояли четверо… нет, пятеро мальчишек. Они бесшумно возникли из темноты.