Черный марш. Воспоминания офицера СС. 1938-1945
Шрифт:
– Верховное командование считает, что мы можем захватить плотину в сохранности, если не будем терять ни минуты.
Выражение его лица стало серьезным.
– Приказы вполне ясные. Нам нужно наступать в направлении Днепра немедленно. Навстречу головным частям фон Клейста, к Чигирину, что расположен на одном из притоков реки.
22 августа. Днепр у наших ног, широкий и величавый.
Обрывы на его западном берегу господствуют над всей индустриальной долиной с притоком Днепра рекой Самарой.
Пока в секторе почти спокойно, если не учитывать постоянной артиллерийской дуэли и обычные рейды авиации с целью бомбардировки.
Если не пасмурное небо, если нет дождя, можно различить на востоке высокие трубы заводов – гордость советских пятилеток.
Есть надежда, что через несколько месяцев все заводы долины Днепра и Донецкого бассейна будут производить вооружение для германской армии.
Пока же идет дождь.
Если это можно назвать дождем. Скорее каскад, завеса воды, низвергающейся с постоянно темного неба.
Фактически нам везет, потому что на Северном и Центральном фронтах грязь делает операции совершенно невозможными. Говорят, целые полки там вязнут в грязи после всего лишь часового дождя.
В любом случае дождь вдоль Днепра не мешает артиллерии красных обрушивать на нас снаряды и фугасы со щедростью и упорством, достойными лучшего применения.
К счастью, часть снарядов зарывается в грязи без разрывов.
Бух… ух…
В этот раз смерть обошла нас стороной.
24 августа. Мощный взрыв, прозвучавший особенно внушительно в ночной тишине.
Горячая воздушная волна, будто из открытой дверцы домны, проносится над темной равниной.
Просто произошел второй подрыв плотины.
Нам не найти действующих гидростанций: они определенно выведены из строя.
Идем в наступление.
Танки полка «Викинг» сползают по крутым дорогам, ведущим к берегам Днепра. За ними на полной скорости следуют бронетранспортеры с войсками. Они совершают настоящий слалом в попытках объехать бесчисленные воронки и трупы людей и животных, загораживающие дорогу.
Красные на противоположном берегу отчаянно пытаются задержать эту грозную лавину танков и пехоты.
Поворачивая, мы уже видим первые десантные резиновые лодки саперов, готовящиеся под пулеметным огнем форсировать реку.
По нашим танкам ведется огонь, охватывающий территорию на многие километры, из зениток, которые используются как противотанковые орудия. Танки меняют позиции в ожидании момента, когда наведенный понтон позволит им переправиться через Днепр.
Мы же цепко держимся за железные стойки наших бронетранспортеров, направляясь к берегу. Прежде чем стрелять, ждем, когда подойдем на дистанцию действенного огня.
Сотни «Штук» с адским воем пикируют на батареи красных, которые частично замаскированы камуфляжными сетками и ветками.
В сотне метров перед нами только что опрокинувшийся грузовик катится, переворачиваясь снова и снова, уничтожая, видимо, взвод противотанковой роты. Из тридцати человек ни один не спасается. Раненый с перебитыми обеими ногами просит нас прикончить его. На это нет времени. Земля трясется, кажется, все распадается и исчезает.
Ослепительная вспышка. Дьявольский грохот.
Снаряд попал в передок нашего бронетранспортера. Чудо, что мы еще живы.
Повсеместно сцены смерти. Пока мы мучительно откапываем остатки грузовика, по нам ведется ураганный огонь. Несколько человек попали в ловушку между металлическими частями разбитой машины. Здесь тоже опасно. Мы не можем их выручить – в менее чем пятистах метрах от нас батареи русских.
Я обнаруживаю вдруг, что пропал мой МР-40. Очевидно, его завалили обломки грузовика.
Хватаю другой автомат из рук погибшего роттенфюрера (обер-ефрейтора), чьи остекленевшие, неподвижные глаза больше не видят ужасного, смертельного сражения вокруг нас.
Возникает впечатление, что интенсивность огня русских увеличивается.
Снаряды и взрывы обрушиваются со всех сторон. Больше не решаюсь поднять голову. Лежа плашмя на земле, пытаюсь определить, ведут ли наступление другие подразделения полка. Нельзя оставаться в этом аду долго.
Боже, если мне будет суждено выбраться живым из всего этого, то я преклоню колени в церкви Виттенберге и буду молиться.
Кто-то должен взять на себя ответственность. Поднимаю левую руку.
– Взвод! Вперед!
МР-40 кажется ужасно тяжелым. Должно быть, я поранил руку об обломки перевернувшегося грузовика.
На бегу мне вдруг приходит в голову одна мысль: у меня нет патронов. Боже мой, какая глупость с моей стороны! Через несколько минут, пользуясь затишьем, вижу солдата, который несет внушительный патронташ, перекинутый через плечо. Хватаю несколько магазинов (по 20 патронов в каждом).
Теперь я полностью оснащен для форсирования Днепра.
Огонь русских постепенно ослабевает. Люфтваффе и орудия наших танков подавляют батареи красных одну за другой.
Саперы, рассредоточенные по берегу, наводят первые понтоны.
Через несколько часов мы тоже переправляемся по понтонному мосту, прикрываясь броней танков.
Далее всего лишь операции по ликвидации отдельных очагов сопротивления противника.
27 августа. После ужасного сражения взят Днепропетровск.
Но одна сторона гигантской Запорожской плотины (Днепрогэс, построенный в 1927–1932 гг. – Ред.) разрушена на длину почти в двести метров. Из девяти турбогенераторов общей мощностью в более чем полмиллиона киловатт пять вывезены русскими.