Черный меч
Шрифт:
И последним отголоском безумного крика летит над рушащимся Замком – будь ты проклят, Черный Меч!!!
И последним усилием уже практически мертвый Хранитель вырывает из собственного тела Меч, перехватывает алое от крови лезвие двумя руками и ломает о колено.
Этого не может быть… последняя мысль гаснущего сознания Эстаи.
Он уже не видел и не чувствовал, как черный взрыв накрывает еще недавно прекрасную и цветущую Картаю, как умирают эльфы и люди, как гибнет все то, ради чего жил Нииль…
Все кончено.
Консэ и Марийа сидели на полу, плотно прижавшись друг к другу, их била мелкая дрожь. Медленно, очень медленно отступала боль Дракона Предела, ужас Меча и безумие Хранителя – девушки слишком хорошо прочувствовали их, когда Эстаи развернул перед ними страшную картину гибели Черного Властителя.
– Эстаи, как… как такое могло случиться? – воскликнула Марийа. – Как Хранитель мог сотворить такое с Драконом и тобой? И… неужели я…
«При чем здесь ты? – устало и почти ласково спросил Меч. Ведьма почувствовала, как ее словно обнимает кто-то, невероятно сильный и очень добрый. – В тебе есть частица Духа Предела, а не Нииля. Нииль погиб и погиб навсегда. То, что он совершил, лишило его даже права на перерождение – его несчастная душа теперь вечно будет скитаться где-то в мире теней… А как такое могло случиться, не понимаю даже я.
Консэ… Я не буду просить прощения. Ты достаточно мудра, чтобы не требовать от меня этого, да и понимаешь не хуже меня бессмысленность извинений».
– Черный Властитель погубил мою страну… – медленно проговорила княжна, поднимаясь на ноги. – Но перед тем он спас ее, когда надежды на спасение уже не было. Не стоит пытаться казаться хуже, чем ты есть, Эстаи, и доказывать, что вы спасли Картаю тогда, в самом начале, лишь потому что Картая была нужна вам самим. Я все равно знаю, что это не так. Но прошлое остается прошлому. Теперь иная ситуация, и рассматривать ее надо, не оглядываясь на прошлое. – Консэ подняла голову, и теперь Марийа увидела в этой хрупкой девушке великую правительницу, живое воплощение Истинной крови Перворожденных, повелительницу подводных эльфов. – Консэа’н окажет поддержку Хранительнице Черного Меча и примет сторону Черной Властительницы. Мы помним свою клятву, мы храним свою клятву. Примите мою верность и мою жизнь, Властительница… – Княжна опустилась на одно колено перед Марийей.
Ведьма была настолько ошарашена рассказом Меча и поступком княжны, что растерялась.
«Скажи ей, что принимаешь ее клятву и клянешься в ответ справедливо награждать за верность и справедливо карать за предательство», – подсказал Эстаи.
Запинаясь, Марийа проговорила ответную клятву.
– Консэа’н в вашем распоряжении, Властительница. – Консэ поднялась с колен. В ее глазах горела надежда. – Увы, мы не можем дать вам силу Картаи, но все, что есть – ваше.
Глава 8
В этот вечер Анжей пришел домой поздно. Стряхнул дождевые капли с плаща, зло сверкнул глазами в сторону Этьена, отказался ужинать и сразу ушел на чердак, где жил с тех пор, как в их маленьком домике поселился граф.
– Что с ним? – тихо поинтересовался Этьен у Кетары. Девушка недоуменно пожала плечами.
– Не знаю… Он хотел сегодня встретиться с Ири, это его возлюбленная, я думала, он придет позже… Может, поссорились? Схожу, спрошу…
– Не надо, – задумчиво проговорил граф, вспомнив взгляд Анжа. – Здесь что-то другое, мне кажется.
– Как скажете, ваша светлость…
– Кет, я же просил – называй меня по имени. «Светлостью» я был на родине, здесь я – никто.
Дальнейший ужин прошел в молчании.
Помыв посуду, Кет ушла спать, а Этьен еще долго сидел за столом, читая книгу, посвященную истории Империи Христесар.
Картина становилась с каждым днем все яснее с одной стороны, и все запутаннее – с другой. Он уже неплохо разбирался в местных обычаях и законах, знал геральдику и родословные наиболее высокопоставленных персон в Совете Империи, был весьма неплохо осведомлен о внешнеполитических делах страны, но этого было мало. Для чего мало? Для того чтобы изменить существующий порядок вещей.
Когда Этьен впервые поделился своей идеей с Кет, девушка долго плакала и пыталась отговорить его от верного самоубийства, но граф был непреклонен.
– Раз уж я совершенно непредставимым образом здесь оказался, значит, это не случайно, я здесь не просто так, а зачем-то. Если Господь сохранил мне жизнь и совершил чудо, вернув молодость, – значит, я должен что-то совершить.
При словах о Господе Кетара посмотрела на него почти со страхом, и следующие два дня Этьен посвятил тому, чтобы объяснить девушке правду про Бога и сына Его.
Как ни странно, Кет поверила сразу. Она вообще отличалась способностью легко верить, а главное – нестерпимым желанием верить. Как этот ангел выживал в Атане – можно было только предполагать. Не зря Анж не разрешал сестре выходить одной в город – он просто боялся, что девушка вступится за кого-нибудь из невинно осужденных и сама попадет на костер.
Бесшумно сыпался песок в часах, отмеряя часы ночи. Сутки здесь были такие же, как и на Земле, но разбиты иначе – два цикла, ночной и дневной, по десять станов. Стан равнялся одному часу и двенадцати минутам, но состоял из шестидесяти минут, только здешние минуты были немного длиннее земных. С этим Этьен разобрался еще в первые дни жизни на Аенгросте.
Тогда же он заметил, что его память во много раз превосходит память его прежнего. Граф мог прочесть книгу всего один раз и запомнить ее наизусть, пройдя однажды по улицам Атана, он запоминал их так, словно всю жизнь по ним ходил. А увидев человека однажды, мельком, мог при необходимости потом узнать его в многотысячной толпе.
Осторожно перевернув страницу, Этьен продолжил читать историю Империи. Книги по его просьбе принесла Кетара, дружившая со стариком из библиотеки. В маленькой комнате, отданной графу, уже половина стенных полок были заняты тяжелыми томами по истории, политике, законам и порядку, географии и истории мира в целом, геральдике и родословной апостолитов Хрестесара и многому другому. Он не знал, что может пригодиться ему в его деле, и потому читал все, что несло в себе хоть сколько-нибудь полезной информации.