Черный принц
Шрифт:
– Понимаю.
Таннис и вправду понимает. Она не знает, как объяснить себе собственную способность слышать Кейрена. И наклоняется, касается плеча губами.
– Спасибо… я пошел. Боялся… все боятся, но я был почти уверен, что не вернусь.
– Но все равно пошел?
– Да.
Перо чертит путь по позвоночнику. Вершины и впадины… впадины и вершины.
– И ты вернулся…
– О да, – он переворачивается на спину и, схватив Таннис, тянет на себя, – вернулся. Я слышал зов, но устоял. Это было легко… чем слабее, тем легче устоять. У меня слабая
В его открытых глазах отражалась Таннис.
И желтый огонь, который остался в Каменном логе. Этот огонь был не чета тому, свечному, прирученному и безопасному.
– В воздухе кружится пепел, это по-своему красиво… если бы не умирали. Я видел, как сгорают другие, не способные справиться с силой. Ее много, и она живая, Таннис. Она зовет… она наполняет и переполняет тебя, и человеческое тело не способно вместить ее. Тогда это тело меняется. В первый раз было очень больно. Я… все-таки был нездоров.
И лицо острое, нервное. Таннис знает его, но продолжает изучать. Тонкий нос. Скулы. И щеки горячие… виски, испарина на них. Холодные щеки… губы жесткие…
Клыки.
– Мне показалось, что кожа сгорает… она плавилась и сползала лохмотьями. Малейшее движение, и кожа рвалась, а с ней рвались и мышцы. Я же выл от боли, проклиная все. Думал лишь о том, когда же наконец умру. Но жил… рядом кто-то горел… запах такой… жареное мясо… паленое… волосы… факелом вспыхнули и… дальше он горел молча. А я кричал… и чувствовал, как глаза закипают.
– Кейрен…
Все закончилось.
Он ловит ее пальцы и, прикусив, отпускает.
– Я ослеп… и оглох… и одурел от боли, но продолжал жить. А потом вдруг понял, что изменился, стал… псом. – Он судорожно выдыхает. – И все равно с той поры боюсь огня. Порой он мне снится… сейчас – чаще…
– Ты выжил.
– Выжил. – Он стряхивает воспоминания и ее и переворачивается, вдавливая в перину, которая вдруг становится жесткой. – Я снова выжил. И я буду жить.
– Отпусти…
– Ни за что. – Кейрен перехватывает ее руки. – Ты моя, слышишь? Моя и только…
Скоро.
Часы на полке остановились, Таннис забыла их завести, а может, забывчивость эта – дань слабой надежде, что с ними остановится и время.
Есть оно… есть у обоих. Пока еще.
Время иссякает в полдень. Его крадет девушка в желтом пальто и меховом капоре. У ног ее стоит потертый саквояж, а в руке девушка дверной молоток держит. И Таннис разглядывает ее, а она в свою очередь разглядывает Таннис.
– Здравствуйте. – Девушка протянула молоток. – А я уже испугалась, что вас нет дома. Получилось бы крайне неудобно.
– Здравствуйте.
Девушка молода.
…и не человек.
– Люта из рода Зеленой Сурьмы, – представилась она и с тяжелым вздохом добавила: – Невеста Кейрена… и, если вы разрешите мне войти, я все объясню.
Люта.
Из рода Зеленой Сурьмы.
Невеста.
Земля покачнулась под ногами, но Таннис в очередной раз устояла. И даже сумела сказать:
– Конечно. Заходите.
И девушка, подхватив саквояж, вошла.
Люта.
Невеста… она подходит ему. Невысокая. Изящная. С глазами цвета змеиного камня и светлыми длинными волосами, которым не нужен шиньон. Леди, настоящая леди.
– Он вам не сказал, да? – Люта развязала капор и пальто устроила на вешалке. – Простите, я думала, что если уж объявление в «Хронике» дали, то точно все уже знают.
Наверное, если бы Таннис читала «Светскую хронику», то… ее счастье закончилось бы раньше.
– Мне действительно жаль… я… я подумала, что здесь меня точно не найдут.
– Кто?
– Никто. – Люта вздохнула и призналась: – Я совершенно не хочу выходить за него замуж. И ему тоже не хочется жениться на мне. И я не понимаю, кому вообще эта свадьба нужна?
Никому.
Надо дышать, и головокружение пройдет. И все рано или поздно пройдет, что туман перед глазами, что ноющая боль в груди. Таннис ведь знала…
– Я решила сбежать. – Люта сдула длинный локон, который выбился из прически и повис, касаясь кончика носа. – Кейрен мне поможет. Нужно лишь подождать его… вам плохо? Вы очень бледны… и, наверное, вам нужно сесть. Мама говорит, что я совершенно лишена чувства такта. И что мне следует бросить заниматься всякими глупостями и начать думать о семье.
…семья, которой у Таннис никогда не будет.
Будет.
Она ведь давно все решила, осталось лишь решение исполнить. И если у этой девчонки в клетчатом платье хватило силы духа сбежать из дому, то и Таннис сумеет уйти.
Найти кого-то… своего круга, так, кажется, принято говорить? Булочника. Или владельца мясной лавки… вдовца, обремененного детьми и небольшим, но стабильным доходом. Ее приданое, те самые деньги, что хранились в банке, пойдет на обустройство дома и расширение торговли, их хватит, чтобы будущий муж закрыл глаза на прошлое Таннис. А она… она иногда позволит себе вспоминать этот безумный год.
Время, когда Таннис и вправду была счастлива.
– …но это же не глупости! – Гостья прошла на кухню. – Почему я должна возиться с вышивкой и кружевом, если у меня не получается ни то, ни другое. А букеты из цветочных перьев? О да, леди Сольвейг создает букеты удивительной красоты…
…леди Сольвейг, матушка Кейрена, упоминая о которой, он начинал хмуриться.
– И она, наверное, думает, что теперь мы будем составлять их вместе, – доверительно произнесла Люта. И головой тряхнула, отчего гребень, удерживавший прическу, выскользнул, и волосы растрепались. – Но я как представила… всю оставшуюся жизнь следить за тем, хорошо ли начищено серебро, вытерта ли пыль… устраивать приемы… и карточки гостевые подписывать. И букеты, куда без букетов… леди просто неприлично быть настолько бесталанной…