Черный рассвет
Шрифт:
– Нет, он всегда был таким… очень независимым, особенно с тех пор, как переехал в общежитие. Один из его соседей по комнате позвонил сегодня утром, спросил, не дома ли Майлз. Но он не сказал, что Майлз ушел в горы почти неделю назад. Я подумал, сын прогулял урок или… – Голос отца дрогнул и оборвался.
Шериф понимающе кивнул:
– Очевидно, ребята решили, что он устроил себе каникулы. Они заволновались только сегодня и позвонили нам. А к этому времени рейнджер нашел Сильвию.
Сильвия заплакала. Подруга Майлза была высокой и стройной. Ее пышные волосы были такими светлыми, что, казалось, отливали серебром, а ясные глаза цветом напоминали лесные фиалки. Небольшого роста, круглолицая, рыжеволосая и кареглазая Мэгги всегда завидовала изящной и хрупкой Сильвии.
Раньше… не теперь. Сейчас на Сильвию было больно смотреть.
– Несчастье случилось в первый же вечер. Мы едва начали подъем, и вдруг погода испортилась и надо было возвращаться. Мы спускались довольно быстро… – Сильвия остановилась, всхлипнула и прижала к губам сжатый кулачок.
– Разве можно заниматься альпинизмом в это время года?! Это так рискованно… – мягко начала женщина-полицейский, но Сильвия покачала головой.
«Сильвия права», – печально подумала Мэгги.
В тот роковой день погода была вполне обычной. Конечно, осенью часто идут дожди, но иногда, как говорят синоптики, «устанавливается область высокого давления» и небо целый месяц голубое-голубое, ни облачка. Все горные туристы знают об этом.
Кроме того, Майлз не боялся плохой погоды. Ему недавно исполнилось восемнадцать, а за его плечами уже было множество трудных подъемов. Он совершал восхождения всю зиму и в дождь, и в снег – в любую непогоду.
Сильвия продолжала рассказывать, и речь ее становилась все более бессвязной:
– Майлз был… он простудился и тогда еще не совсем поправился. Но на вид с ним все было в порядке, он выглядел здоровым и сильным. Это произошло, когда мы спускались на веревках. Он смеялся и шутил, и все такое… Я никогда бы не подумала, что он устал и может совершить ошибку… – Она запнулась и затряслась в отчаянных рыданиях, так что рейнджер был вынужден поддержать ее.
Мэгги, которая с трепетом вслушивалась в каждое ее слово, похолодела. Ошибку? Майлз?
Она была готова услышать, что подвела страховка… или внезапный камнепад… или Сильвия оступилась и нечаянно столкнула Майлза в пропасть… Но чтобы Майлз совершил ошибку?!
Мэгги уставилась на Сильвию, и вдруг что-то в этой скорбной фигуре вызвало у нее смутное беспокойство.
Что-то лишнее было в утонченном, бледном лице, в мокрых от слез синих глазах. Все в ней казалось чересчур правильным, слишком трагическим. Сильвия казалась актрисой, удостоенной первой премии Академии театрального искусства, она как будто исполняла известную сцену, и наслаждалась собственной игрой.
– Не понимаю, как это могло случиться, – всхлипывала Сильвия, – крепление было хорошим. Нам следовало повнимательнее проверить страховку, но мы очень спешили. Наверное, у него… о боже!.. у него что-то случилось с ремнем. Может быть, он застегнулся неправильно или карабины были поставлены вверх ногами…
Ну уж нет!
Все чувства Мэгги вдруг обострились. Теперь она уже не сомневалась: такого быть не могло. Это – ложь.
Майлз был очень опытным, ловким, сильным и поразительно техничным скалолазом. Уверенным, но осторожным. Мэгги только мечтала, что когда-нибудь и она станет такой же.
Он никак не мог неправильно застегнуть ремень или поставить карабины вверх ногами. Здоровый или больной, он никогда не пошел бы на спуск без страховки.
«Это я могла бы такое учудить. А он всегда ворчал на меня, что я рассеянная и когда-нибудь попаду в беду. Но Майлз… нет!»
Сильвия лжет.
Эта мысль шокировала Мэгги. Ей показалось, что она проваливается в какую-то черную дыру и комната уносится от нее.
Но почему! Для чего Сильвии выдумывать такую ужасную историю? Зачем ей врать?
Сильвия прикрыла глаза ладонью:
– Я искала его, но… там был лед… расселина в леднике…
Ага! Нет тела. Она говорит, что нет тела.
Мэгги обдало жаром. Глаза Сильвии еще больше убедили ее в том, что интуиция ее не подводит.
Сильвия говорила, опустив глаза в пол, неотрывно глядя на кафельную испанскую плитку, которой была выложена прихожая. Но теперь, когда Сильвия дошла до последних объяснений, ее взгляд скользнул в сторону Мэгги. Она вдруг уставилась ей на ноги, потом опять на плитку и снова на ноги.
Тогда и Мэгги посмотрела на свои ноги.
«Мои носки! Она рассматривает мои носки. Один красный, другой голубой… И она это заметила! Вид моих разных носков отвлек ее, но она продолжает говорить, как актриса, которая настолько часто произносит один и тот же текст, что уже играет свою роль как автомат».
Ярость обожгла душу Мэгги, заполнила все ее существо и вытеснила все другие чувства.
Она пронзила Сильвию тяжелым взглядом. И хотя та стояла очень далеко, Мэгги видела все достаточно хорошо, чтобы понять наверняка: девушка лжет!
Наверное, она совершила что-то… ужасное. И она не может показать нам тело Майлза… Или, может быть, нет никакого тела, потому что Майлз жив!
Да! Мэгги воспарила на крыльях надежды. Это все неправда. Не существует причины, по которой Майлз мог погибнуть. Все, что мы должны сделать, – это заставить Сильвию сказать правду.
Но больше никто не заметил фальши. Все слушали, как Сильвия продолжала рассказывать свою историю, и верили ей.
– Я не могла оттуда выбраться, пока погода не стала лучше… мне пришлось просидеть в палатке целых три дня. Я очень ослабела, но мне удалось кое-как подать сигнал бедствия альпинистам. Они спасли меня. Меня вытащили… А его… было слишком поздно искать его. Я знаю, никто не мог бы спастись во время такой грозы… – И она замолчала.
Рейнджер начал было говорить о плохих погодных условиях, о работе спасателей… Но тут мама Мэгги как-то странно захрипела и стала сползать на пол.
– Мама! – испуганно вскрикнула Мэгги.
– О, Мэгги! Случилось несчастье! – Отец Мэгги только сейчас заметил присутствие дочери.
«Папа волнуется за меня. Он не понимает… Я должна сказать ему..»
– Па, – начала она торопливо, – послушай, есть кое-что…
– Мэгги! – Мама протянула к ней руку. Ее тихий голос был спокоен, даже чересчур спокоен, но в глазах мелькнуло безумие. – Мне так жаль, дочка. Случилось ужасное… – И она потеряла сознание, повиснув на руках у мужа.