Черный разрушитель
Шрифт:
Пробегая мимо многих коммуникаторов, он услышал советы, которые давал Корита:
— Мортон, воспользуйтесь случаем, но не очень рассчитывайте на успех. Заметьте: он появляется второй раз, а мы не готовы к встрече с ним. Неважно, намеренно или случайно он так действует. В результате получается — что бы он там ни замышлял, мы действуем в спешке, бросаясь из стороны в сторону без всякого толка. Иными словами, пора собраться с мыслями.
Гроувнор спустился на лифте и выскочил наружу.
— …Я убежден, — доносилось
Если Корита и сказал что-то еще, то Гроувнор больше его не слышал. Он обогнул угол коридора — там впереди были люди и Икстл. Он увидел, что фон Гроссен, написав что-то в своем блокноте, выступил вперед и протянул листок Икстлу. Пришелец какое-то мгновение колебался, потом взял его. Бросив взгляд на листок, он с рычанием отступил на шаг.
— Какого дьявола вы делаете?! — закричал Мортон.
Фон Гроссен усмехнулся.
— Я просто показал ему, как мы с ним расправимся, — мягко успокоил он Мортона. — Я…
Он замолк на полуслове.
Гроувнор все еще находился позади остальных, так что все случившееся наблюдал как зритель.
Мортон, вероятно, догадался, что сейчас должно произойти, и сделал шаг вперед, инстинктивно пытаясь заслонить своим большим телом фон Гроссена. Рука с тонкими проволокообразными пальцами отбросила директора назад, на стоявших сзади. Он упал, увлекая за собой остальных. Быстро поднявшись, он схватился за вибратор, но так и застыл, держа его в руке.
Будто сквозь искажающее стекло видел Гроувнор цилиндр, державший в огненно-красных руках фон Гроссена. Физик весом в сто двадцать фунтов напрасно дергался и извивался в его объятиях. Гроувнор не мог разрядить свой вибратор в тварь, остерегаясь задеть фон Гроссена. Да и мысль о том, что выстрел из вибратора, если он не может поразить насмерть даже человека, вряд ли окажет сильное действие на гада, заставила его в этот страшный миг попытаться получить информацию от фон Гроссена. С тревогой в голосе он позвал физика:
— Фон Гроссен, что вы ему показали? Как мы можем уничтожить его?
Фон Гроссен услышал его — он повернул в его сторону голову, но это было последним, что он успел сделать. В следующий миг произошло нечто совершенно безумное. Тварь прыгнула и исчезла в стене, продолжая сжимать в руках физика. На секунду Гроувнору показалось, что зрение обманывает его. Но нет, помимо его самого и одиннадцати других растерянных, в испарине, людей, в коридоре была только гладкая, цельная, блестящая стена.
— Мы пропали! — прошептал один из них. — Если он может и нашу структуру изменять и протаскивать нас сквозь плотную материю, нам нечего сражаться с ним.
Гроувнор заметил, что это замечание разозлило Мортона. Это была злость человека, пытавшегося сознательно сохранить
— Пока мы живы, мы будем сражаться с ним! — Он подошел к коммуникатору и спросил: — Капитан Лич, как обстановка?
После небольшой паузы на экране появилось лицо командира корабля.
— Никак, — кратко доложил тот. — Лейтенанту Клею показалось, что этот краснорожий провалился сквозь пол. Так что район поисков можно ограничить нижними уровнями. А в остальном… мы занимали свои позиции, когда это случилось. Вы дали нам слишком мало времени.
— Мы тут ни при чем, — мрачно отозвался Мортон.
Гроувнору показалось, что заявление директора не совсем справедливо. Фон Гроссен ускорил события, показав твари диаграмму. Это был типичный для человека самонадеянный поступок. Более того, он лишний раз доказывал, что специалист в одной области науки, действуя единолично, не способен к интеллектуальному согласию с другими учеными. В основе поступка фон Гроссена лежали взаимоотношения людей вековой давности. Они имели смысл на ранних стадиях развития наук. Но на сегодняшний день в них было мало толку: каждый шаг вперед требовал познаний и координации многих наук.
Кроме того, Гроувнор сомневался, действительно ли фон Гроссен нашел технические приемы, чтобы уничтожить чудовище. Какую бы картинку ни нарисовал фон Гроссен, она ограничивалась знаниями в области физики, а для успеха этого было недостаточно.
Заговорил Мортон, и Гроувнор целиком переключил свое внимание на него.
— Мне хотелось бы знать, что нарисовал и показал чудовищу фон Гроссен.
Гроувнор подождал, не выскажется ли кто-нибудь. Когда никого не нашлось, он произнес:
— Пожалуй, у меня есть версия, директор.
— Давайте, слушаем вас, — проронил Мортон.
— Единственный способ привлечь внимание чуждого разума — это показать ему символ, общий для всей Вселенной. А раз фон Гроссен — физик, его выбор должен был говорить сам за себя.
Он намеренно остановился и посмотрел на окружавших его людей. Гроувнор понимал, что все это выглядит мелодрамой, но был вынужден так поступать. Несмотря на дружеские отношения с Мортоном и события, связанные с Райимом, он не был еще на корабле признанным авторитетом, так что было бы лучше, чтобы решение пришло в голову не ему одному.
— Ну-ну, молодой человек, не испытывайте нашего терпения, — поторопил его Мортон.
— Атом… — сказал Гроувнор.
На лицах окружающих отразилось разочарование.
— Но это же бессмысленно, — удивился Смит. — Почему вдруг атом?
— Не просто атом, конечно, — ответил Гроувнор. — Держу пари, что фон Гроссен нарисовал модель атома металла, из которого сделан корпус корабля.
— Вы попали в точку! — вскричал Мортон.