Черный риэлтер
Шрифт:
— Ого, вот это да! — Восхитился Колодников. — Это вам уже не пять чеков с ханкой, господа хорошие. Это уже серьезно.
— Хочу сделать заявление, — начал Софья, — этот автомат мы обнаружили в багажнике сегодня днем. Жора полез за домкратом и обнаружил его. Скорее всего, это так же принадлежит моему брату. Мы хотели сдать оружие в милицию, но у нас была назначена встреча с Каховским. Если бы вы нас не тормознули, мы бы довезли его до отдела и сдали дежурному.
— Пой ласточка, пой, — пробормотал за спиной Ольги Паша Зудов.
— Больше там
— Нет.
— Ну, хорошо. Закрывайте машину. Ключи отдайте Павлу. Паш, отгони машину на штрафстоянку. А остальных прошу пройти в здание, подписать протокол в тепле.
ГЛАВА 37
Ольга приехала домой в двенадцатом часу ночи в абсолютно измочаленном состоянии.
— Боже, как я устала! — пробормотала она, просто рухнув на пуфик в прихожей.
— Чего это так? — удивился Юрий, и принялся сдирать с ног своей подруги ее изящные сапожки.
— Эта цыганка — чудовище! Вампир! Я просто чувствую, как она качает мою энергию. Пять часов допроса, и, представишь, я была даже благодарна Кашиной, что она предложила прекратить допрос за длительностью времени.
— Так, ну это, допустим, девять вечера. А что ты там еще делала три часа?
— Подбивали с Колодниковым бабки.
— И что?
— Так все пока получается неплохо. Улик против нее — море! Одна машина со всем содержимым чего стоит. И наркота, и оружие! Прелесть, а не улики. И, главное, все оформлено как надо. Теперь даже Кашина к ним не придерется.
По ходу разговора Юрий постепенно раздевал Ольгу, так что про находки в машине она рассказывала, уже лежа в ванне.
— У меня было впечатление, что этот автомат был приготовлен для нас, — сказала она с закрытыми глазами. — Мне как-то даже не по себе стало.
— Ну, уж, ты это борщанула. Может, он действительно ее брата?
— Может. Кстати, у нас есть что поесть?
— Не-а! Я тоже только недавно пришел. Да и надеялся, что ты что-то купишь. А так — холодильник пуст, все, что лежало снизу пропало, а в морозилке ничего нет, даже льда. Он же у нас саморазмораживающийся.
— Печально.
У Юрия было свое предложение. Он завернул Ольгу в полотенце, а потом поднял на руки.
— Давай лучше займемся любовью.
— Ну, это можно. А я тебя не съем потом во сне?
— Можешь откусить уши. Я разрешаю.
Впрочем, через полчаса, закончив со всеми любовными утехами, Астафьев все-таки подсунул Ольге бутерброд с сыром.
— М-м! Откуда такая роскошь? — пробормотала она, впиваясь зубами в пищу.
— Нашел в холодильнике. Хотел зажилить, съесть один, да пожалел тебя.
— Ну, милый, ты делаешь успехи. Вот так заядлые холостяки и превращаются в семейных дядечек с пивным брюшком и в растянутых трусах до колен.
— Ужас! Я лучше застрелюсь.
Ольга уснула быстро, а Астафьев лежал, и думал: почему он так долго крутит роман с этой девушкой. Почему он позволил ей жить в своей квартире, и, самое главное, почему его устраивает такое положение вещей? Он как-то не тяготился ее присутствием, и с удивлением замечал, что как-то даже скучает, когда долго не видеться с Ольгой. У Юрия были десятки романов с самыми разными женщинами, один раз он даже связывался узами Гименея, но продержался в таком состоянии только полгода. А тут все шло так естественно, что впереди маячили свадебные кольца, и это так же как-то не пугало старого холостяка.
"Старею", — сделал вывод Астафьев, и, повернувшись на бок, скоро уснул.
Софья Зубаревская так же была доставлена в ИВС поздно ночью. Но ее тут давно и с нетерпением ждали. Толстая женщина в форме с погонами прапорщика бесцеремонно велела ей раздеться до гола, и цыганка, уже знакомая со всеми этими процедурами, не сопротивлялась. Зато она сорвалась уже в камере. Та была рассчитана на четверых, но сейчас в ней находилась только одна подруга, старая женщина лет шестидесяти. Увидев свою новую соседку, она обрадовалась.
— О, подруга! Как хорошо то, а то я тут сижу одна уже три дня, как сука подколодная.
— Ты кто? — спросила Сонька, заваливаясь на нижнюю кровать.
— Я? Людмила Анатольевна, кличка Шкура.
— Шкура? — удивилась цыганка. — Это за что тебя так обозвали?
— За то, что всю жизнь шкурами звериными торговала.
— И много ты их продала?
Старуха захохотала.
— Ни одной. Я только деньги с лохов собирала, а потом обещала привести соболей с Байкала.
Она что-то долго и весело рассказывала про свои махинации. Потом Шкура спросила: — А ты за что села?
— Я еще не села. Я скоро отсюда выйду.
— Ой ли!
— И не ой ли, а выйду! Я тут на три дня, до суда.
Старуха захохотала, и Соньке пришлось припустить матом, чтобы заставить ее замолчать. Она смертельно устала, а надо было еще придумать, как вести себя дальше.
ГЛАВА 38
Они уснули во втором часу, а в пять их разбудил звонок мобильного телефона. Услышав голос звонившего, Юрий чуть было не выругался. Это был его первый учитель в милицейском искусстве Иван Михайлович Мазуров.
— Чего тебе, Михалыч?
— Ольгу твою надо. Тут такое жуткое дело. Прокуратуру надо подключать, а это как раз по Ольгиной части.
В эту ночь они с Косаревым так же вышли на патрулирование Синевки. В машине Мазурова разместились Косарев, Андрей Мысин, и пожилой мужчина с обветренным лицом заядлого охотника.
— Вот, прошу любить и жаловать — Василий Макарович Черненко, глава местного отделения охотников, и самый активный из моих «дружинников».
— Зовите меня просто Макарычем, — попросил активист.