Черный Роберт (Тайна королевы)

Джоансен Айрис

– Неужели твоя мать не пыталась их остановить?!

– Нет! Ведь ее воспитывали те же самые священники. Им удалось вылепить ее такой, какой они задумали. Она даже заставляла себя сидеть в комнате, когда они изгоняли из меня дьявола. Она умоляла сдаться, чтобы им не приходилось прибегать к таким мерам.

– Она сидела и смотрела, как они избивают тебя?! Это чудовищно!

– Перед началом порки ей подносили хлыст. И мать молилась, обращаясь к Господу Богу, чтобы он наделил его священной силой, затем целовала это орудие насилия и передавала в руки отца Доминика.

Кейт

почувствовала прилив дурноты, представив, как это происходило. Время, проведенное под одной крышей с Себастьяном, вспоминалось как сплошная пытка. Но эти истязания не видела та, которой самой природой предназначено было защищать ее. Наверное, в ее присутствии пытка становилась бы еще мучительнее. Кейт содрогнулась: она больше не в силах была слушать его признания. Но она заставила себя задать последний вопрос:

– И все же мне непонятно. Каким образом... Ты сказал, что в Сантанелле научился... – Кейт не хватало нужных слов, чтобы описать происходившее между ними совсем недавно: то состояние полного изнеможения, до которого он довел ее. – Неужели святые отцы...

Роберт усмехнулся.

– Это заслуга дона Диего. Ему не хватало набожности, которой с избытком была наделена моя мать. Он считал, что кое-какие радости плоти можно себе позволить. Этот знатный дворянин частенько посылал в город за шлюхами и показывал, какие удовольствия меня ожидают, если я откажусь от своей веры и своей родины.

– А ты предпочитал порку?

– Это продолжалось долгих четыре года: послеобеденные наказания и зрелище низменных наслаждений по вечерам. И все же им не удалось сломить меня. Я не хотел смириться. В конце концов мне удалось удрать из Сантанеллы и вернуться к себе на остров.

– Каким образом?

– Это особый рассказ. Я и сейчас не могу понять, как сумел выбраться из всех передряг.

Одинокий подросток, без денег, без чьей-либо помощи... Ему все время приходилось прятаться, чтобы не попасться никому на глаза. А затем полные опасности скитания по морю. Чудо, что он вообще живым добрался до Крейгдью.

– Тебе пришлось пересечь…

– Хватит об этом. Что прошло, то прошло. – Роберт перевернул ее на спину. – У тебя такой божественной красоты рот, и он, конечно же, создан не только для бесконечных разговоров. – Роберт нежно коснулся указательным пальцем ее нижней губы. – До чего же волнующий и возбуждающий рот... Открой его...

Теперь Кейт не сомневалась: что бы ни предложил этот человек, все доставит им обоим неизъяснимое удовольствие. Любое его прикосновение к ней снова вызывало огонь желания, нестерпимой жажды близости.

Другим пальцем Роберт приоткрыл ее верхнюю губу, и тело Кейт отозвалось сладостной дрожью.

– Открой... я хочу войти...

Предощущение того, что произойдет, заставило забыть все страшные воспоминания, сняло последнее напряжение, и Кейт, обвив его руками, открыла рот.

Сквозь дымовой просвет, оставленный Робертом, Кейт заметила: снег уже не идет. Легкий сумрак еще не пропускал утренние лучи солнца, но она почувствовала, что наступило какое-то особенное затишье. Что оно

предвещает?

– Ты почему не спишь? – спросил ее Роберт. – Неужто мне не удалось утомить тебя как следует? Придется начать все снова?

Он поддразнивал ее. После стольких часов любовной игры они оба лежали в полном изнеможении, не в состоянии шевельнуться.

– Мне показалось, что снег уже перестал идти.

– Да. Снегопад давно прекратился. Ты просто не обращала внимания.

– Это хороший признак? – радостно спросила она.

– Если он не пойдет снова.

– Но есть надежда, что буря все-таки утихла, и мы сможем двинуться в путь?

– Не думай об этом. Зимняя погода обманчива. Мы можем не один раз разочароваться в своих ожиданиях, прежде чем в самом деле появится возможность тронуться в путь.

Но до чего же трудно отказываться от надежды. Кейт еще никогда не чувствовала в себе столько сил и такого жадного желания жить. Ей так не хотелось умирать.

– Мне не удастся думать ни о чем другом; кроме этого.

– Раньше ты умела брать себя в руки и забывать о неприятном. – Не давая Кейт возможности прервать его, Роберт продолжал: – Давай поговорим о том замечательном доме, который ты однажды выстроишь для себя.

– Тебе это совершенно неинтересно. Я знаю, что ты спрашиваешь только для того, чтобы отвлечь меня.

– Если бы не хотел, не стал бы спрашивать. Думаю, я имею право знать, на что мне придется потратить свое золото.

Но Кейт почему-то не хотела говорить о будущем доме.

– Лучше расскажи мне о Крейгдью.

– Скоро ты увидишь его сама.

– Неужели это случится? Все равно расскажи. – Кейт не смотрела на Роберта. Взгляд ее огромных глаз был устремлен к небольшому просвету в завале у входа.

– Небольшой остров. Холмы, скалы. Очень мало плодородной земли. Про Пустошь я уже рассказывал...

– А замок?

– Очень старый замок. Его выстроили еще норманны, когда впервые ступили на нашу землю и решили обосноваться на ней навсегда.

– А кто жил до них?

– Варвары, которые поклонялись солнцу. Племена, называвшие себя пикты, скотты, кельты, прибывшие сюда из Ирландии. – Он подул ей в лицо, отбрасывая упавшую на лоб прядь. – Из этой взрывоопасной смеси и получились в конце концов мы – такие, какие есть.

– Независимые, бесстрашные горцы? – Теперь уже Кейт слегка поддразнивала его. – А как выглядит твой замок?

– Как и все остальные замки. Каменные башни. Ров. Ничего особенно отличительного. – Он пожал плечами. – Многие считают, что это ужасное, проклятое Богом место и что хуже его нет на свете.

– Но не ты.

Он смотрел на затихающую пляску огня.

– В Испании сухо, тепло. Белый жасмин цвел в саду у дона Диего. Там было все, что так любят воспевать поэты. А в тот день, когда я наконец ступил на берег Крейгдью, я шел босиком. Ноги у меня были избиты в кровь, а скалы были холодными и острыми. Они не дарили утешения. Спустилась ночь. Яркие факелы дымились на фоне сумрачных башен. Туман серой пеленой затянул горы. Холод пробирал меня до костей. Суровая тишина царила вокруг.