Черный смерч (илл. А. Кондратьева)
Шрифт:
На третий день, после дождя, Джим первый заметил человека на берегу. Человек подавал знаки пальмовой веткой.
— Ну вот и приехали, — сказал Эрл.
Сердце Бекки бешено забилось. Здесь был иной лес и гористая местность, но Бекки ни на что не обращала внимания. Она все время следила за собой, за своими жестами и тоном разговора. Это было утомительно и поглощало массу внимания. К тому же чувство беспокойства не оставляло ее ни на мгновение.
«Ну и умру, ну и умру, если надо!» — мысленно твердила она, но ее стремление
Кампонг был большой. Здесь было все: и рисовые поля, и роща хлебных деревьев, и плантации кофейных деревьев. Прежде всего она выкупалась в отведенном ей помещении. Вслед за тем пришел Джим прощаться. Он предостерегающе показал глазами, что за ними следят посторонние, и громко пригласил мисс Анну Коорен ужинать.
На улице он тихонько шепнул, что с обменом все в порядке.
— Я сейчас уезжаю. Увидимся в Пандунге или на Яве.
В помещении, куда они вошли, сидело много мужчин. Бекки усадили отдельно. Она ела и уже не интересовалась тем, что она ест.
После еды Эрл официально пригласил ее выслушать порядок обмена. Бекки не изменила позы, а только повернула голову к Эрлу.
— Вы все поняли, мисс Ван-Коорен? — спросил Эрл.
— Я все поняла, мистер неизвестный, — ответила Бекки. — Я могу идти спать? — Это было сказано высокомерно и с иронией.
— Вас проводят, — ответил Эрл. И тотчас же двое мужчин с оружием встали с ковра.
Утром Бекки, Эрл, Дакир, китаец-повар и еще пятеро бойцов выехали верхом.
Маленькие лошадки быстро двигались иноходью. Чтобы отогнать жалящих насекомых, лошади все время помахивали головами и старались пройти вплотную к зелени, чтобы почесать бок. Тогда ветки хлестали по лицу всадников, и Бекки надо было крепко держать узду в руках. Она услышала оглушительный шум и спросила о его причине. Эрл приказал свернуть в сторону шума.
— Вы можете попрощаться с дуриановым деревом, возле которого вас захватили, — сказал он.
Дуриановое дерево было высокое, раскидистое и очень походило на вяз, но кора на нем была глаже. Вокруг дерева был бамбуковый частокол с острыми зубцами от диких зверей, неравнодушных к плодам дуриана.
На расстоянии от дерева (чтобы колючки падающих плодов не попали на тело) стояло шестеро детей; двое из них изо всех сил дергали за веревку, привязанную к бамбуковой трещотке, прицепленной на дереве. Это и было причиной оглушительного шума, отпугивающего обезьян.
Снова тронулись в путь. Через три часа их остановили бойцы отряда патриотов. Все спешились. Дакир объяснился с командиром отряда, и тот вызвался проводить их.
— Теперь ты старший, Дакир, — сказал Эрл и обмотал себе голову чалмой.
Дакир ушел с командиром и двумя бойцами. Обратно он вернулся с целой
Один оказался худощавым пожилым мужчиной, другой, более молодой, имел бородку и усы. Вскоре Дакир и один из прибывших ушли к месту обмена.
Через некоторое время Эрл попросил мисс Анну Коорен идти по той же тропинке. За ней шел китаец и нес в правой руке чемодан, а в левой — рюкзак с плодами дуриана.
Они остановились на опушке под огромными копаловыми деревьями. Через поляну к ним шел европеец в белом пробковом шлеме, белом парусиновом костюме и в белых ботинках.
На шлем Бекки была наброшена вуаль зеленоватого цвета, спускавшаяся на лицо.
— Ян Твайт, — тихо сказал Эрл и отступил назад, за пальмы.
Подходивший пристально смотрел на Анну-Бекки. Он даже споткнулся и чуть не упал.
— Ян! — первая крикнула Бекки-Анна и отбросила вуаль на шлем.
Мужчина радостно потряс обеими руками в воздухе, что должно было означать приветствие, и, не обращая внимания на окружающих, подошел вплотную.
— Вы живы! — крикнул он и протянул руку для пожатия. — Боже, как вы изменились!
Бекки-Анна смерила его чуть насмешливым взглядом и шутливо вложила ему в протянутую руку свой стек.
— Можно было поспешить с обменом и не заставлять меня кормить блох, тихо сказала она без улыбки. — Как отец?
— О, превосходно, превосходно! Но как вы изменились!
— Начнем обмен, — сказал пожилой мужчина из группы Бекки.
Твайт бросил презрительный взгляд на говорившего, ноздри его дрогнули.
— Сейчас вы будете свободны, минуту терпения! — сказал он Бекки-Анне и медленно начал поворачиваться, не в силах оторвать свой пристальный взгляд, устремленный в глаза Бекки-Анны.
— Ян, — вдруг сказала Бекки, — этот китаец, — она указала стеком на Тунга, стоявшего позади, — тоже должен быть освобожден вместе со мной… Так надо! — ответила она на вопросительный взгляд Яна.
Ян потребовал освобождения китайца. Патриоты переглянулись, пошептались и согласились. Ян быстро отошел.
— Хорошо! — донесся еле слышный голос Эрла.
На поляне показался возвратившийся Дакир, ходивший опознавать своих. Еще не доходя до кокосовых деревьев, он потряс бумагой, зажатой в руке, и молча протянул ее выступившему вперед Эрлу.
Эрл внимательно прочитал бумагу, затем нервно провел ладонью по лбу, снова начал читать и наконец сказал:
— Просто не знаю, что и делать!
— А в чем дело? — спросила встревоженная Бекки.
— Вместо четырех летчиков они доставили письмо от них. Судя по письму, заверенному консульством, летчики действительно освобождены из тюрьмы и переданы американскому консульству для отправки на родину. И самое странное: это сделано по собственному их, летчиков, желанию.