Черный смерч (илл. А. Кондратьева)
Шрифт:
Гильбур мысленно проклинал тот час, когда он связался с биржей. Ведь он сам отказался выпустить акции Кооперативного объединения фермеров, чтобы не дать банкам возможность скупить их и тем самым влиять на дела объединения.
— Сэмюэль Пирсон, — продолжал директор банка, — предлагает нам выпустить акции вашего объединенного общества фермеров. Он берется их реализовать через свои банки.
— Нет, нет и нет! Это ловушка! — закричал Гильбур. — Пока держите наши акции «Консервного треста»! Покупайте акции под залог
Гильбур направился в столовую и во второй раз вернулся к телефону. Он решил отказаться от операции с индонезийским рисом и сахаром и позвонил своему маклеру, но опоздал.
— Все в порядке, — ответил тот, — рис и сахар запроданы нами Синдикату пищевой индустрии и сбыта. Укажите фирму, которая нам продала, и место погрузки… Вы слушаете?
— Да-да, — со вздохом сожаления ответил Гильбур. — Я запрошу телеграфом.
— Значит, рис и сахар не у вас в руках? Жаль! Цена риса подскочила. Если риса на месте не окажется, придется выплатить крупную неустойку и, кроме того, потерять на разнице в цене. Вы уверены в своем отправителе?
— Уверен.
— Тогда все в порядке.
Гильбур швырнул трубку на рычаг и тяжело вздохнул, вспомнив любимую поговорку отца: «Кого бог решил погубить, того лишает разума». А с индонезийским рисом он поступил опрометчиво.
К завтраку Вильям Гильбур вышел огорченный и сердитый. Самые любимые и вкусные блюда не доставляли ему обычного удовольствия.
— Мистер Гильбур! Вильям! — услышал он.
На веранду вошли фермеры, члены кооперативного объединения.
— Вот, — сказал один из них, разворачивая сверток и подавая ему.
Это была банка, и в ней ком грязи.
— Не понимаю, — нахмурился Гильбур.
— Это твой сорт раннего картофеля.
— Что же это такое?
— Это называется фитофтора! — сердито сказал один из фермеров.
— Фитофтора картофеля у нас? Очнись, мой мальчик! — И Гильбур похлопал фермера по плечу.
— Тогда что же это такое? — спросил фермер.
Вильям Гильбур взял банку в руки и приблизил к глазам грязно-бурый ком.
— Надо спросить агронома. Где Дрилли?
— Что тебя волнует, что случилось? — спросила жена Гильбура и подошла к группе мужчин.
— Кое-кто кое-чего испугался, — постарался отшутиться Гильбур. — Вот он говорит, что это фитофтора картофеля.
— А это опасно?
— Опасно ли? Да, это было бы весьма некстати, черт возьми! Где вы ее обнаружили?
— У себя в картофелехранилище.
— А в поле? У кого еще есть то же самое?
Фермеры сознались, что у себя они еще не смотрели, а приехали по срочному вызову пострадавшего соседа Гильбура.
— Единичное явление не так страшно, — сказал Гильбур. — А ну, звоните-ка домой, пусть выяснят.
Фермеры двинулись к телефону.
— Нет-нет! — спохватился Гильбур. — Никаких звонков по моему телефону. Никаких сенсаций для газет! Поезжайте сами, но помните: никому ни слова ни жене, ни сыновьям. Проверьте лично и возвращайтесь скорее ко мне!
Фермеры уехали. Пришел агроном Дрилли, сухопарый, долговязый мужчина с длинным, никогда не улыбающимся лицом. Он вошел, волоча ноги, и, кивнув Гильбуру, молча стал у двери.
— А ну, сынок, глянь-ка на это, — сказал Гильбур, протягивая банку.
— Фитофтора, и не просто «инфестанс», а какая-то новая… по-видимому, ее более вредная форма — «фитофтора специес», — не слишком задумываясь, ответил агроном.
— Вы уверены? — недоверчиво спросил Гильбур.
Дрилли пожал сутулыми плечами и ничего не ответил.
— Обнаружена у правого соседа на складе. Никому ни слова. Осмотрите наши посевы и склады. Запросите у Якоба Трунсула, главного агронома Луи Дрэйка, как у них на полях. Ведь они наши соседи. Делайте это осторожно: слова «фитофтора», а тем более «специес» не произносите. Впрочем, я сам с ним поговорю.
Гильбур вызвал Якоба Трунсула. Он начал издалека. Спросил о здоровье и узнал, что Якоб Трунсул вполне здоров. Осведомился о здоровье семьи и узнал, что и в семье все абсолютно здоровы. Спросил о видах на погоду…
— А что вы предпринимаете против «фитофторы специес», поразившей ваши поля? — вместо ответа неожиданно спросил Трунсул.
Гильбур замер с трубкой в руке.
— Дело в том, — продолжал Трунсул, — что каналы проходят через ваши земли. Мы не хотим получить заразу с водой и решили отвести воды перед вашими землями.
— Но это же гибель для моего урожая!
— Он и так погиб.
— Это ложь!
— Посмотрите фотографии в местной газете, — сказал Трунсул и повесил трубку.
— Где газеты? — закричал Гильбур. — Вот оно, то несчастье, которым угрожал Дрэйк!
Газеты лежали на столе. Гильбур развернул местную газету и увидел свой портрет и под ним заметку: «Ужасное бедствие! Неизлечимая „фитофтора специес“ на полях и в складах Кооперативного объединения фермеров. Местные власти срочно принимают меры против распространения новой формы гибельной болезни».
На большой фотографии, чуть ли не в полполосы, была показана ладонь человека, на которой лежал ком гнили. Надпись поясняла, что это клубень картофеля, погибшего от фитофторы на полях Вильяма Гильбура. Гильбур не отрываясь смотрел на фотографию. Рука с клубнем, данная крупным планам, что-то напоминала ему. Гильбур смотрел на большой палец руки: на нем был крестообразный шрам. Вдруг Вильям Гильбур схватил руку своего главного агронома Дрилли и перевернул ее ладонью вверх.
— Вот! — сказал он, показывая крестообразный шрам на большом пальце. Ваша рука!