Черный список
Шрифт:
Глава 5
Переводчики: Sunriel, Светуська, Kejlin
Вычитка: Светуська
Ко мне пришел сон, как это было большинство ночей в этом месяце. Детали менялись, но тема оставалась неизменной. Темой был Хэвен, не как местом покоя и мира, но как любовником, которого я убила. Одни ночи он умирал на моих руках. Иногда мы занимались любовью, а потом он истекал кровью до смерти, лежа на мне. Некоторые ночи были похожи на пересмотр фильма о его фактической смерти. Сегодняшняя версия была новой, но после предыдущих кошмаров,
Я была в лабиринте с черными стенами. Они были гладкие и почти блестящие, почти каменные, почти зеркальные, такие, что мое собственное отражение колебалось на черной поверхности. Я надеялась, что это просто очередной кошмар, пока я не услышала его голос. Хэвен звал меня, откуда-то из лабиринта, — Анита, я иду, Анита.
«Замечательно, сегодня он за мной охотится. Иногда смена ролей не такая уж и честная игра».
Я была одета в джинсы и ремнем с пряжкой, футболку, кроссовки, но без оружия. Становилось все лучше и лучше.
— Я чувствую твой запах, Анита. Я могу почувствовать запах всей твоей кожи.
Я начала передвигаться в этом черном лабиринте, подальше от голоса, и подумывала обзавестись оружием. Я подумала о своем Браунинге и он оказался у меня в руке. «Это всего лишь сон. Я смогу его изменить» — обычно я могла вырваться из сна, а иногда, когда в них участвовал Хэвен, они меня не отпускали. Я думаю, чувство вины заставляло меня остаться и смотреть на эти кошмары.
Я пошла быстрее, сворачивая только влево. У всех лабиринтов есть правило — повороты в одну сторону приведут тебя к выходу, а в другую — к центру лабиринта. Не знаю почему, я выбрала поворот налево, почему бы и нет? Я просто надеялась, что это приведет меня к выходу, и не затянет еще глубже во тьму. Но это был кошмар, а в кошмарах ты никогда не выигрываешь. В них ты только теряешь что-то, снова и снова.
Центр лабиринта представлял собой огромную площадку с фонтаном посередине. Фонтан был высечен из черных квадратов, в котором тихо пульсировала вода; а для центра пугающего темного лабиринта он был не так уж и плох. «Все могло бы быть еще хуже»; и потом, конечно, худшее вышло из проема на другой стороне лабиринта. Худшее было за метр восемьдесят ростом и немного худощавым, мускулистым красавчиком. У Хэвена все еще были короткие волосы, поставленные гелем в виде шипов на макушке, и вся прическа выполнена в синих тонах, как будто какой-то талантливый парикмахер решил притвориться, что синий может быть натуральным цветом волос и иметь переливы. От его синих волос голубые глаза казались ярче, чем были на самом деле. Хотя, сложно сказать, я никогда не видела его с другим цветом волос. Волосы и татуировка из Улицы Сезам на его плече послужили причиной его прозвища — «Куки Монстра».
— Чего ты хочешь, Хэвен?
— Чего и всегда — тебя, — ответил он.
— Ты не можешь меня заполучить.
— Здесь могу. Здесь только я.
— Иди в жопу.
— Ну, так давай туда.
— Ты мертв. Ты умер. Я убила тебя.
— Я помню.
— Ты мертв, ты не можешь помнить. Ты — всего лишь мое чувство вины, навещающее меня по ночам.
— Ты думаешь? — спросил он, и то, каким тоном он это произнес, заставило меня спросить — Ну а кем же еще ты можешь быть?
Другие фигуры вышли из проемов в стенах площади и разошлись по периметру. На них были белые маски и черные плащи: «Арлекин». Я подняла пистолет и начала целиться, но их было
Движение заставило меня перевести взгляд на Хэвена; на нем был черный плащ, а белую маску он держал в руке. — Мы идем, — сказал он, — просыпайся.
Я очнулась, глядя в темный потолок, пульс отдавался глухим стуком, горло сжалось, и потом я услышала это. Не дверь, и не ручку, но как будто кто-то прислонился к двери, как первое легкое прикосновение. Я вытащила пистолет из-под подушки и задумалась — как лучше предупредить Лэйлу, чтобы они меня не услышали. Это были либо вампиры, либо оборотни, они бы услышали любой шепот. И только потом я поняла, что они услышали изменение моего сердцебиения, они уже знали, что я проснулась.
У меня было время сказать, — Лэйла, они здесь.
Дверь открылась, когда она села на кровати, но не успела взяться за оружие. «Дерьмо». В проеме никого не было. Он был пустым и бледным, наполненный тьмой и искусственным светом от парковки за окном. А потом я услышала скрип половицы и знала, что что-то ползет по полу, спрятавшись от меня за кроватью Лэйлы.
Теперь пистолет был у нее в руке, она прошептала. — Что это? Почему дверь открыта?
Я начала говорить, — Оно за тобой, на полу, — но в одно мгновение она сидела на кровати с пистолетом в руке, а в другое — черная тень взметнулась вокруг нее и она исчезла. Я знала о скорости вампиров и оборотней, но все что я увидела — черная ткань плаща, обернувшегося вокруг нее и потащившего на другую сторону кровати. Это было настолько стремительно, как будто та вещь, чем бы, она не была, состояла из черной ткани и нечего больше. «Блядь, оно не может быть реальным. Они загипнотизировали меня? Если ответ — да, то я облажаюсь не только во сне, но и в реальности».
— Закричишь о помощи, и мы убьем ее, — сказал голос по ту сторону кровати. Судя по росту — это был мужчина; «готова поспорить, что он оборотень какого-то вида».
— Как я узнаю, что она еще жива?
— Ты думаешь, что я стал бы ее так быстро убивать? — спросил голос.
— Да, — ответила я.
Он засмеялся. — Скажи что-нибудь, девочка.
Какое-то время был момент тишины, после чего раздался тихий болезненный звук, после чего Лэйла отозвалась — Я жива.
— Ты ранена? — спросила я.
— Нет.
— О, сожалею, что ты думаешь, что я тебя пока еще не ранил. После того, что я сейчас сделаю, ты не будешь сомневаться в том, что ты ранена.
— Оставь ее в покое.
— Оставим, если ты дашь нам, что мы хотим.
— Чего тебе надо? — спросила я. Я целилась в направлении голоса, но пока не во что было стрелять. Если я проявлю терпение, может и будет во что, нет ничего быстрее пули.
— Тебя, — словно эхо из моего сна и оно напугало меня.
— Что ты имеешь в виду, под словом «меня»? Как? Зачем?
— Какая разница? Если ты не пойдешь с нами — я убью твою подружку.
— Не делай этого…, - произнесла Лэйла, и тут же замолчала, после чего послышался уже более отчетливый звук боли.
— Спроси ее еще раз — не ранена ли она, — прорычал голос.
Я уже слышала такой тон и знала, что они любили причинять боль, поэтому сделала, как мне велели, чтобы не дать им повода причинять ей вред.
— Лэйла, ты ранена?
Ее голос дрожал — Да.
— Что вы с ней сделали?
— Ничего не поправимого, пока что, — ответил он.