Черный старик
Шрифт:
– Хватайте ее! – крикнул он. – Быстрее! Не дайте уйти! А то стерва подмогу приведет!
– О чем вы, Леонид Владимирович?! – вежливо спросил Владислав.
– Девчонка! Рыжеволосая!.. Убить хотела!.. Через дверь выскочила!
– Но здесь никто не проходил! – изумился Акимов. – Вам, наверно, померещилось!
Бирюков застыл как изваяние, растерянно хлопая глазами...
Пять минут назад Леонид Владимирович проснулся, словно от резкого толчка. В комнате было темно, только через щель в ставнях проникала узкая полоска лунного света. В углу потрескивал
Страх смерти придал последнему нечто вроде мужества. Заорав что есть мочи, он швырнул в нее подушкой и вскочил на ноги.
– Я еще вернусь! – усмехнулась девица, отворила дверь и вышла в смежную комнату...
– Здесь никого не было, – повторил Миша. – И дверь никто, кроме вас, не открывал! Ложитесь-ка лучше спать!
– Нет, ребята! Я, пожалуй, здесь посижу! Сон совсем пропал!
– Рыжеволосая! – еле слышно пробормотал Владислав. – Та, в гробу, тоже была рыжеволосой!
Глава 2
К утру дождь прекратился, тучи рассеялись. В прояснившемся небе появилось скупое осеннее солнце. Исчезли зловещие тени и шорохи. При дневном свете дом уже не казался столь мрачным, как вчера.
Акимов с Кузнецовым завтракали на кухне. Леонид Владимирович, сославшись на головную боль, от еды отказался и, наскоро выпив кофе, закрылся у себя в комнате.
– Как самочувствие, Слава? – спросил Акимов, осторожно прихлебывая крепкий горячий чай.
– Нормально.
– Что ты ночью говорил о рыжеволосой в гробу?
– Не понимаю!
– Ты сказал: «Та, в гробу, тоже была рыжеволосой!»
– Ерунда! – отмахнулся Кузнецов. – Существует такое понятие, как псевдопамять. После рассказа Бирюкова мне просто показалось, будто девушка из сна похожа на его галлюцинацию! Усекаешь?
Миша недоверчиво хмыкнул, однако воздержался от комментариев.
– У меня было временное помутнение сознания. С каждым может случиться, но сейчас я в порядке! – добавил Владислав.
– А Бирюков?
– С ним-то как раз все ясно, – весело рассмеялся Кузнецов. – Барыга наш собственной тени боится! Знает сукин сын, скольким людям нагадил! Дрожит за свою шкуру!
– Эх, жизнь собачья! – вздохнул Миша. – Кто бы из нас лет пять назад мог подумать, что придется защищать такого вот ублюдка?!
Кузнецов ничего не ответил, но заметно помрачнел.
– Меня от его рожи мутит не меньше, чем от этих проклятых консервов, – продолжал развивать мысль Акимов. – Слушай! – вдруг встрепенулся он. – Не желаешь ли шашлычка?
– Откуда?
– Очень просто!
– Прекрасная идея! – улыбнулся Владислав. – Действуй...
На улице пахло свежестью, сырой землей и прелыми листьями. Холодный, промытый дождем воздух бодрил не хуже шампанского. В глубине сада лениво каркала ворона. Акимов вышел на крыльцо, по привычке огляделся и, брезгливо перешагивая через грязные лужи, двинулся по направлению к деревне.
Она располагалась в низине и состояла из трех-четырех десятков домов, большей частью деревянных и порядком обветшавших. Окна некоторых были забиты досками. В одном из дворов возилась бабка лет шестидесяти, в телогрейке и вязаном шерстяном платке.
– Доброе утро, – вежливо поздоровался Миша.
– Здравствуй, здравствуй, милок!
– Вы не скажете, у кого можно мяса купить?
– Никитин вчерась кабана зарезал. Видишь справа зеленый забор? Зайди к нему.
– Большое спасибо!
– Ты, чай, не здешний?
– Мы живем вон в том доме, – Акимов указал рукой в сторону леса.
В глазах старухи мелькнул испуг.
– Свят! Свят! Свят! – пробормотала она, торопливо крестясь, и шустро, насколько позволяли годы, забежала в свою избушку и с грохотом захлопнула дверь. Из конуры возле крыльца вылез здоровенный лохматый пес и угрожающе зарычал...
Никитин оказался крепким краснолицым мужчиной лет сорока пяти. Из-под низкого лба весело смотрели маленькие живые глазки, на губах блуждала радостная улыбка. От него сильно пахло самогоном.
– Мяса?! Нет проблем! Сколько возьмешь?
– Пару килограммов.
– Отдам по шесть тысяч, но за это ты со мной выпьешь! Ни-ни! Не вздумай отказываться! Кровно обижусь!
Они зашли в светлую просторную комнату, обставленную недорогой, но добротной мебелью.
– Машка! Тащи закуску! – рявкнул Никитин, извлекая из стенного шкафа здоровенную бутыль.
– Пьянь прогорклая! С утра пораньше зенки залил! Чтоб ты лопнул от своего поганого пойла! – послышался со стороны кухни недовольный женский голос.
Тем не менее спустя минуту в комнате появилась полная моложавая женщина. В руках она держала тарелку с солеными огурцами и крупно порезанными ломтями хлеба.
– Ну, давай по маленькой! – сказал хозяин, когда жена вышла. – Не ради пьянства, а дабы не отвыкнуть!
Акимов залпом осушил стакан, зажевал огурцом. Крепчайший самогон костром вспыхнул в желудке.
– Послушай, почему твоя соседка испугалась, узнав, что я живу в доме около леса? – неожиданно для себя спросил он.
– Темная старуха, – с набитым ртом ответил Никитин. – Чего с нее взять?! Местные бабки любят про то место страшные сказки рассказывать.
– Какие сказки? – внутренне напрягаясь, поинтересовался Миша.
– А! И говорить не стоит! Будто бы там раньше находилось языческое капище, а сейчас водится нечистая сила, бродят по ночам привидения. Давай еще по одной!
Выпили, закусили.