Черный свет
Шрифт:
— Послушайте, ребята, неужели вы собираетесь лечить крокодила?
— Но он же ранен, — ответил Вася.
— Может быть, вы еще захотите взять и его с собой?
— А как же иначе? Ведь он ваш друг.
— Но у нас мало места!
— Ничего, найдем… наверное. Ану смотрел на ребят с недоумением и даже не пытался их понять.
— Ох и трудно с ним будет, — тоскливо протянул Юрий.
— С кем? — не сразу понял его Вася.
— С человеком, который ничего не хочет понять, — сказал Юрий и начал копаться в шкафчике, отыскивая бинт, чтобы помочь Васе
— Подождите, я сам, — сказал Ану. Он вышел на крышу вездеплава, удивленно, как будто в первый раз, осмотрел крокодила, вернулся и достал из своего багажа какой-то флакончик. Потом снова подошел к пострадавшему и небрежно носком своих мокасин ткнул его в бок. Крокодил покорно перевернулся на спину. Ану открыл флакончик и стал капать бурой, сильно и резко пахнущей жидкостью на сочащиеся кровью раны крокодила. Тот вздрагивал и дергался, но терпел.
5
Солнце уже садилось за кроны деревьев, взметнувшихся над бескрайним вечнозеленым разливом джунглей, как гористые островки, река меняла свою окраску.
Лес снова наполнился шумом, верещанием и стрекотанием его обитателей. Но ни гула моторов, ни автоматных очередей уже не слышалось.
— Правьте к берегу, — хмуро сказал Ану. — Я все-таки скажу им прощальные слова и дам… несколько ценных указаний.
Вездеплав приблизился к берегу, остановился перед собравшимся племенем. Индейцы казались утомленными и грустными: они понимали, что их ждет впереди, и уже готовились к этому трудному испытанию.
Их татуировка — особенно черные и желтые пятна на лбах — стала как будто ярче, издали она напоминала необыкновенные, сказочные цветы.
— Они уже выполнили свой обычай, — задумчиво сказал Ану, — и дорисовали на лбах цветок черной орхидеи до боевой точности и красоты.
— Как это — до боевой красоты? — осторожно спросил Вася.
— Так. Ведь племя называется племенем Черной орхидеи. А черная орхидея — это очень редкий цветок. Его символ они и рисуют, татуируют у себя на лбах. А когда им предстоит большая охота, или война, или вообще какие-то чрезвычайные события, они его дополняют.
— А эта орхидея и в самом деле существует? И почему она черная?
Вездеплав ткнулся в пологий берег, и все племя уже подошло к самой воде. Вот почему Ану не ответил Васе и стал держать последнюю речь. Он говорил недолго, но, видно, убедительно, потому что лица индейцев просветлели и воины стали отделяться от своих семей, которые рассаживались по пирогам.
— Я им сказал, — вздохнул Ану, — что мы еще вернемся. И они поверили. Может быть, их не следовало обманывать?
Пироги медленно и осторожно скользили против течения светлой протоки с кровожадными рыбами пиррайя, постепенно скрываясь под нависшими над водой лианами.
Воины тоже один за другим исчезали за зеленой расписной стеной тропического леса. Он словно поглощал их — красиво неприступный, гордый и жестокий. Всем было грустно. Даже Шарик и крокодил присмирели, печально глядя вслед последнему воину, который скрылся
— Скажите, Ану, вон там, у самой протоки, это не черная орхидея? — осторожно спросил Вася.
Ану долго всматривался в лесную стену, но ничего не увидел.
— Давайте подплывем поближе. Вообще черная орхидея встречается довольно редко.
Вездеплав бесшумно двинулся к протоке, только тогда Ану тоже увидел цветок.
Он висел низко над водой и словно светиле изнутри своей желтой чашечкой.
— У тебя великолепное зрение, — сказал Ану. — Это действительно черная орхидея.
На самом деле она была не черной, а скорее темно-темно-фиолетовой или темно-бордовой. Такой темной, что казалась черной. Когда на ее лепестки падал свет, они казались бархатистыми и отливали мягким красновато-фиолетовым светом. Казалось, что свет не отражается от цветка и идет как бы из его глубины. Этот ровный, мягкий и добрый свет оттенял покойную и веселую красоту золотисто-желтой чашечки и разноцветных пестиков.
Вася наклонился к нему и хотел было сорвать, но потом оглянулся на Ану: он уже убедился, что в джунглях ко всему нужно подходить с опаской — мало ли какие неприятности могли таиться за внешней красотой цветка.
— Не бойся, он совершенно безвреден. Когда зайдет солнце, он будет благоухать. У него самый сильный и, кажется, самый приятный запах из всех орхидей. И если у него будет вода, он проживет долго. Может быть, даже пустит ростки.
Вася сорвал цветок, и они долго рассматривали его, поглядывая туда, где скрылось красивое и доброе племя, носящее его имя.
Глава двенадцатая
ПРЫЖОК В НЕБЕ
1
— Итак, каково будет решение? — спросил Ану, все еще с тоской поглядывая на протоку.
— Давайте обсудим. Что предлагаете вы, Ану?
— Я, Юрий, теперь ничего не предлагаю. Ведь я всего лишь младший партнер в этом предприятии. Я готов слушаться и повиноваться. Как-никак, а у меня есть опыт раба, — горько усмехнулся Ану.
— Зачем вы так, Ану?.. Ну зачем? — прямо-таки взмолился Вася. — Ведь нам нужно все решать вместе.
— На каждом корабле должен быть командир. А он решает все единолично, не спрашивая советов и никому не отдавая отчета.
Но Юрий твердо помнил обычаи голубых людей и непреклонно сказал:
— Нет, Ану, у нас так не будет.
— А как же будет у вас?
— У нас каждый будет командиром в свое дежурство. Но когда он командир, он будет выполнять волю всех.
— Ничего не понимаю. Как же это получается? Он — командир и вдруг будет выполнять волю всех?
— Это очень просто, Ану. Гораздо проще, чем может показаться. Все принимают одно решение — самое умное, самое правильное и самое удобное для всех. А потом каждый, когда ему выпадет очередь быть командиром, делает все, для того чтобы решение выполнить как можно лучше. И вот тогда уже все будут подчиняться ему. Потому что и командир, и все остальные все будут делать для всех и, значит, для себя.