Черный тан
Шрифт:
– Все нормально, – пробормотал он. – Я был не очень справедлив к Гордону, а он, вне всяких сомнений, может быть полезным.
Нокс помнил уроки отца: «держи своих друзей близко к себе, а врагов – еще ближе».
Этой ночью, нежась в тепле старой комнаты Даниэля, Нокс видел во сне своего мертвого друга.
– Натан, Натан? Где ты?
Даниэль вышел к нему из-за отодвинувшейся зеленой с золотым узором стены. На нем все та же серая одежда, в которой он молился со своими братьями и сестрами, но лицо изуродовано и в крови. Один голубой глаз выпал из глазницы и висел на уровне скулы. Но, казалось, Даниэлю совсем не было
– Я здесь, Даниэль, – услышал Нокс свой голос, гулко разносившийся в пространстве. – Я здесь… но ты не должен меня теперь так называть, потому что я выбрал себе другое имя…
Даниэль остановился в нескольких шагах от него.
– Я знаю, Нокс. В честь Джона Нокса, полагаю. Он был великим и известным человеком. Не думаю, что ты можешь с честью носить это имя.
Он немного помолчал, будто в первый раз осознав, что покалечен. Потянувшись к своему лицу рукой, Даниэль нащупал глазное яблоко и засунул его в пустую глазницу. У Нокса живот свело судорогой.
– Ты из-за этого пошел на убийство, Нокс?
– Что?
Вопрос Даниэля застал Нокса врасплох. Казалось, тот читает его мысли, даже те, которые не успели еще сформироваться.
– Потому что ты желал меня? Ты всегда разрушаешь то, чем восхищаешься?
За спиной Даниэля изменился цвет стены, словно ветер прошелся по краскам. Они потемнели. Может, потому, что Даниэль сердился?
– Желал тебя? Нет, что за глуп…
Голос Даниэля, еще более громкий и сильный, прервал его:
– Тогда зачем? Зачем ты это сделал, Нокс?
Ветер, который до сих пор дул за спиной Даниэля, неожиданносменил направление, и ледяной порыв, заморозивший кровь ввенах, ударил Натана в лицо. Но это не только не испугалоего, а наоборот, укрепило решимость. Нокс поднял голову, чтобы лицом встретить обвинения Даниэля, чувствуя, как на щеках и под глазами образовались ледяные кристаллы, словно невыплаканные слезы.
– Послушай, я не собирался тебя убивать. И вообще никогда во все это не верил, но здесь было так хорошо, тепло, пища, кровать… в общем-то хорошие люди. Немного ханжи, но… – он пожал плечами, – они все тебя любили, хотя ты самовлюбленный мерзавец. Все, Эстер… и даже я…
Ветер перестал дуть. Даниэль казался обеспокоенным. Он собрался сесть, и из-за его спины моментально выдвинулась однородная масса, образовавшая что-то вроде сиденья.
Нокс почувствовал, что стало теплее, и лед начал таять и стекать с его лица, будто он и вправду плакал. Он тщательно вытер лицо, ощущая свои пальцы, но не понимая толком, спит или бодрствует. Ноксу не хотелось, чтобы Даниэль думал, что он сожалеет о случившемся.
– Все из-за твоего эгоизма, – начал он сердито.
– Неправда! – Даниэль слегка пошевелился на своем странном стуле. – Нокс, вспомни и о хорошем, ведь мы достигли неплохих результатов…
– Ложь! – возразил он, – Неужели ты всерьез веришь, что все мы должны вознестись, как ты говорил? И разве ты не притворялся кем-то вроде мессии, чтобы достичь этих, как ты их называешь, неплохих результатов?
– Значит, ты во все это не веришь, так? – Последовала короткая пауза. – Натан… Нокс. Теперь ты старейшина и приобрел власть среди Детей. – Даниэль почти смеялся над иронией свершившегося факта, но потом опять посерьезнел. – Что же ты собираешься делать дальше?
– Это ведь на самом деле не сон? Не настоящий сон…
Нокс неожиданно почувствовал тревогу. Он огляделся вокруг и вновь почувствовал ледяной порыв ветра.
– Ответь мне. Что ты собираешься делать дальше?
Нокс больше не видел Даниэля. Краски поглотили его, остался только голос.
– Я… я не… почему, собственно, я должен оправдываться перед тобой, святой лжец?! Ты использовал меня и всех остальных, чтобы удовлетворить свой эгоизм. Использовал меня, а я… любил тебя.
Нокс проснулся сразу, как только слова слетели с губ. Переход от сна к холодной темноте комнаты был мгновенным. Окно было открыто, и ветер заносил в комнату моросящий дождь. Мелкие капли отливали серебром под светом полной луны.
– Нет! – твердо, с выражением произнес Нокс в темноту. – Все не так, Даниэль. Все было не так.
Он чувствовал себя отвратительно, и потом весь день боролся с ощущением нарастающей пустоты между ребрами, будто его кто-то туда ударил.
Нокс подошел к окну и уставился на темные силуэты деревьев в саду. «Ковчег», как Даниэль окрестил дом, пребывал в удручающем состоянии, когда он и первые несколько его соратников переехали сюда около двух лет назад. По сути, все они здесь жили нелегально, но никому до этого не было никакого дела. Никто не знал, да и не спрашивал никогда, что случилось с настоящим владельцем дома. Нокс слышал, что тот считал себя отшельником. Дом располагался вдали от дороги, его окружал большой сад. Огромные тисы росли вокруг лужайки, и в прошлом, когда деревца были еще маленькими, их стригли в форме животных и птиц. Их силуэты все еще можно было узнать в кронах, освещенных ярким серебряным светом луны, что придавало деревьям фантастический, сказочный вид. Но было в доме что-то печальное. Нокс потер живот и тихо вздохнул, глядя на деревья и дождь, поливающий их. Мысли опять вернулись ко сну.
«По-моему, это был не сон», – подумал он. Кроме того, что Нокс сказал Даниэлю, все остальные моменты сейчас стерлись из памяти и стали менее реальными, чем черная основательность тисов. Но, кроме признания Даниэлю в любви, кое-что еще беспокоило Нокса.
«Что ты собираешься делать дальше?»
С этим все понятно. Почти все Дети на его стороне. Совсем скоро Нокс приобретет полную власть. Отношения с Эстер – дело времени, небольшая, хотя и мучительная отсрочка. Что дальше? Первое, что надо сделать, это избавиться от трупа Даниэля.
Неделей позже труп стал вонять. Нокс знал, что такое случится, и проще проблема от этого не стала. Тело было завернуто в такое количество простыней, какое он только смог найти, а сверху в занавеску из душа. Ноксу пришла в голову ужасная мысль, что пакет протек. Он поместил его в большой шкаф в комнате Даниэля в «Ковчеге». Хорошо еще, что у него хватило предусмотрительности положить труп вниз, потому что сейчас тело полностью окоченело и стало очень тяжелым. Первые несколько дней Нокс избегал смотреть на сверток, не зная, что с ним делать. Но теперь, когда он официально переехал в старую комнату Даниэля на верхнем этаже, где жили остальные старейшины, проблема встала очень остро, и ее надо было решать. Возможно, как только удастся избавиться от тела, он перестанет видеть сны. А когда перестанет видеть сны, то, может быть, у него хватит самообладания подумать наконец об Эстер.