Черный тюльпан
Шрифт:
Глава 39
У нее железное терпение, думал я, глядя, как подруга Анны открывает дверь, вздыхает и впускает меня в квартиру.
– Нет, я тащусь от Нюрки, – сказала она, раскидывая ногами обувь, которой прихожая была буквально завалена.
– Я поживу у тебя еще пару дней, – сказал я.
– Да живите, чего уж там, – ответила подруга, стараясь не смотреть мне в глаза и не выдать своей печали по этому поводу. – А Нюра где?
– В деревню уехала.
– Я балдею…
Я вынул из кармана несколько крупных купюр.
– Возьми! За моральные издержки.
– Да вы что! – возмутилась подруга, но по ее глазам было видно, что мое внимание доставило ей удовольствие. – На фига мне бабки? Если бы вы, скажем, шампанского мне предложили и культурный досуг…
Она начала кокетничать, увидев в недалекой перспективе что-то заманчивое.
– Нет, девочка, – ответил я, кладя деньги на столик под зеркалом. – Ни шампанского, ни досуга не будет. – И прошел в комнату, где жили мы с Анной.
Скоро, очень скоро, думал я, ходя по комнате из угла в угол. Сколько им понадобится времени, чтобы выяснить, где я могу остановиться? Час, от силы два… Еще немного, еще самую малость потерпеть…
У меня в самом прямом смысле чесались кулаки. Нервное возбуждение охватило всего. Я предчувствовал огромное удовольствие, которое может получить только человек, которого долго и несправедливо унижали, но пришел час торжества справедливости. Ахилл опустил ноги на землю и снова стал неуязвимым. Я вновь был сильным и смелым человеком.
Несколько часов подряд, ожидая «гостей», я думал только о себе и ни разу не вспомнил об Анне и Клементине.
…Около шести часов вечера в дверь позвонили. Хозяйка, одевшаяся по случаю отсутствия Анны весьма фривольно, первой подошла к двери, но я перехватил ее руку, не позволив ей открыть замок.
– Послушай меня, девочка, – сказал я ей шепотом. – Это наверняка пришли ко мне. Посиди немножко в своей комнате и ничего не бойся, что бы ты ни услышала. Хорошо?
Потом я открыл дверь.
На пороге, привалившись к косяку, стоял рослый мужчина в спортивном костюме и с весьма недоброжелательным лицом. Перекатывая из одного угла рта в другой спичку, он оскалил стальные зубы, резко контрастирующие с его темным от щетины лицом, и выдал:
– Приве-ет! Дома сидишь? Макароны жуешь? Щас я тебе настроение испорчу.
Сначала я хотел завести его в прихожую, но в последний момент передумал, вышел на лестничную площадку, прикрыл за собой дверь.
– Что так поздно? – спросил я, чем привел «спортсмена» в некоторое недоумение.
– Прости, – ответил он, снова расплываясь в улыбке. – Больше не буду… Девчонку ты увел?
– Конечно.
«Спортсмен» хмыкнул, покачал головой.
– А не боишься стать инвалидом первой группы?
– Нет.
Он перестал улыбаться и сказал уже другим тоном:
– Короче, через полчаса ты приносишь девчонку к метро «Пражская», правый выход на Варшавку. Это первое и последнее предупреждение.
– Все? – уточнил я.
– Достаточно, – ответил «спортсмен» и, оттолкнув меня, шагнул к ступеням.
Я рывком развернул его к себе и дважды, наотмашь, ударил кулаком по лицу, чувствуя, как в костяшки пальцев врезаются его зубы, как хрустит перегородка его носа; с чавкающим звуком из-под кулака брызнула во все стороны кровь, «спортсмен» отлетел к противоположной стене, попытался выставить навстречу мне колено, но я заехал ему ногой в пах, заставив согнуться. Он, должно быть, был уверен, что я не посмею поднять на него руку, и потому не успел вовремя прикрыться и приготовиться к драке.
Размазывая по стене кровь, он сполз вниз, на площадке поднялся на ноги, поднял изукрашенное лицо и сказал:
– Теперь можешь рыть себе могилу.
– Бегу за лопатой, – ответил я и вернулся в квартиру. Дверь в комнату хозяйки приоткрылась, и оттуда высунулось перепуганное личико. – Послушай, подруга, – сказал я ей. – А нет ли у тебя куска арматуры или хорошей дубинки?
– Может, лучше вызвать милицию? – предложила она.
– Ты что! – схватился я за голову. – Меня же сразу упрячут за решетку за… как это называется, черт возьми?! – за киднеппинг.
– За что?! – ужаснулась подруга, наверняка неправильно поняв меня.
– Время, девочка! Время! – махнул я рукой и пошел на кухню. Там стал открывать все шкафы подряд и исследовать их содержимое. Нашел кусок бельевой веревки, деревянный молоток для отбивки мяса и эротическую газету годичной давности. – Не волнуйся, – сказал я, вернувшись в прихожую и погладив девушку по пухленькой щеке. – Сегодня звонков в дверь мы больше не допустим.
Я снова вышел на лестничную площадку, поднялся на несколько ступенек, сел и развернул газету. Мне пришлось прочитать ее от корки до корки, когда наконец я услышал, как разъехались дверки лифта, и на лестничную площадку вышли двое незнакомцев, одетые, как и предыдущий «гость«, в спортивные костюмы. Они, не заметив меня, подошли к двери, взглянули на номер. Один из «гостей» потянулся рукой к кнопке звонка.
– А там никого нет, – сказал я.
Незнакомцы повернули головы.
– Вам кто нужен, ребята? – спросил я.
«Гости» замялись.
– Вацура, что ли? – подсказал я. – Так он переехал этажом выше.
Один из незнакомцев развернул скомканную в руке бумажку.
– А у нас сто шестидесятая обозначена.
– Правильно. Была сто шестидесятая. А теперь сто шестьдесят пятая.
– Вот как, – произнес «гость» и переглянулся со своим коллегой. Они не знали, что делать. «Засветились», и достаточно отчетливо – а это спутало карты. Теперь не удастся тихо и без свидетелей отбить Кириллу Андреевичу почки.