Черный тюльпан
Шрифт:
– Что вы гремите ботинками, как конь, черт вас подери! – услышал я рядом голос Гурьева и почувствовал его руку на своем плече.
Глава 15
– Идите за мной! – прошептал он. – Выбрали же вы место…
Мои глаза еще не привыкли к темноте настолько, чтобы я мог отчетливо видеть Гурьева, как наверняка видел он меня. Черное пятно, каким он казался мне, двинулось куда-то через заросли кустарника. Одному богу известно, как он ориентировался в полном мраке, и, чтобы не потерять его, я схватил Гурьева за плечо.
Мы спустились в какой-то овражек или промоину, плотно заросшую колючими худосочными деревьями, которые нещадно царапали кожу и цеплялись за одежду. Гурьев сел на землю, потянул меня за штанину. Только сейчас я стал различать отдельные черты его лица и одежду. На нем был темный спортивный костюм и вязаная шапочка.
– Ну вот, – прошептал он. – Здесь намного спокойнее, хотя и не совсем безопасно для здоровья. Но, как говорится, когда рубят голову, не плачут по волосам.
– Что вы имеете в виду?
– В эту яму мы сливаем всевозможные отходы, в том числе соляную кислоту и реактивы, содержащие ртуть. Зато охранники стараются держаться подальше от этого места… Простите, я до сих пор не знаю, как вас зовут?
– Кирилл.
– Кирилл, – повторил он, словно прислушиваясь, как звучит имя на слух. – Что ж вы, Кирилл, такой неосторожный? С ума сошли, что ли, – записки перекидывать через границу поста? Эти парни могут выстрелить без предупреждения и на поражение.
– Это был единственный шанс как-то связаться с вами.
– Ну, это вам так кажется. Есть много вариантов. Дождались бы, например, когда вас поставят в производственный цех – там бы мы могли незаметно перекинуться несколькими фразами.
– Вы считаете, что я приехал сюда надолго?
– А вы думаете, что через неделю вас отпустят?.. Эх, дорогой мой! Когда мы встретились с вами в самолете и я стал жаловаться вам, что вынужден подписаться под драконовскими условиями, то даже не предполагал, что ждет меня здесь… Чувствуете резкий запах?.. Это то, о чем я вам говорил. Но не волнуйтесь, это не смертельно. Старайтесь дышать ртом.
– Чем вы здесь занимаетесь?
– Производим героин высочайшего качества! Возрождаем, так сказать, отечественную фармакологию, – он усмехнулся. – А вы давно здесь? И вообще – как вы сюда попали? Если не ошибаюсь, вы собирались служить в армии.
– Планы изменились, – ответил я уклончиво.
– Ну да, конечно, – задумчиво произнес Гурьев. – План не догма, а руководство к действию.
Он замолчал, задумавшись о чем-то своем. Я понял: он насторожился, не зная, можно ли доверять мне, потому как мое появление в зоне в самом деле выглядело достаточно странно.
– Анатолий Александрович, – сказал я, опустив ладонь ему на плечо, но Гурьев не дал договорить:
– Вы помните, как меня зовут?
– У меня хорошая память. Это профессиональное качество.
– Так кто же вы на самом деле, загадочный Кирилл?
– Можете считать, что я работаю на службу безопасности в отделе борьбы с наркобизнесом.
– Ежели это в самом деле так, – ответил Гурьев, – то вы попали в самую «десяточку». – Ошибаетесь, – поправил я его. – Это – не «десяточка». И даже не «восьмерочка».
– А что ж в таком случае «десяточка»? – удивился Гурьев.
– Руководящее звено, у которого в руках связи, деньги и власть.
Гурьев усмехнулся.
– Вот вы куда нацелили! Но мне кажется, что вы никогда не доберетесь до таких вершин. Вы сказали – звено. Но зона – не звено в том смысле, как мы привыкли это понимать. Это остров в океане, а все связи с большой землей такие призрачные и невидимые, что вам вряд ли удастся их нащупать.
– Почему вы так решили?
– Потому что отсюда невозможно уйти, следовательно, и проследить связи.
– Но я же смог проникнуть сюда.
– Вы говорите о совершенно разных вещах. В концлагерь попасть всегда проще простого. А выйти живым – почти невозможно. Я боюсь думать о будущем. Договор будет действовать в течение девяти месяцев, и даже если предположить, что я выдержу это время здесь, то кто гарантирует мне свободу и безопасность в дальнейшем?
– Вы сказали, что занимаетесь производством героина. Вы прослеживаете весь производственный цикл?
– Что вы, Кирилл! Я сижу, так сказать, на выходе, на приемке порошка, и моя задача – контроль качества, чтобы не допустить бракованной партии или наркотика низкого качества. Но даже если я предстану перед судом, то не смогу доказать, что имел дело с героином.
– Я вас не совсем понимаю. Вы сомневаетесь, что производите наркотик?
– Ничуть! Не умаляйте мой профессионализм, я все-таки химик и имею ученую степень. Я говорю вам с точки зрения судопроизводства. Все мы вместе – химики и охранка – легко докажем суду, что занимались производством героина, потому что обрисуем цельный производственный цикл. Кто-то расскажет о доставке сырья, кто-то – о его первичной обработке, кто-то – о первичной очистке, следующий – о гидролизе, пятый – о синтезе, я – о проверке качества и так далее. Понимаете? Но каждый в отдельности не скажет ничего.
– Неужели так трудно доказать, что вы проверяете качество не зубного порошка, а героина?
– Трудно, мой дорогой, а точнее – почти невозможно. Это только я знаю, что в стальную посудину из форсунки сыплется героин. Но судья этого ведь не видел! Нужна независимая экспертиза, химический анализ, порошок нужно взять, так сказать, на месте выработки – при свидетелях.
– По-моему, вы все усложняете.
– Нет, это вы упрощаете.
– Но разве вы сидите один на приемке?
– Представьте себе, один.