Чёрный вдовец
Шрифт:
Принцесса презрительно повела плечом, мол, какая чушь! И, прошелестев юбками, развернулась и направилась в гостиную. Там уже ждал накрытый стол: чай и любимые матушкой пирожные.
Усевшись за стол и дождавшись, когда напротив устроится Людвиг, она сразу перешла к делу:
– Кто его мать и есть ли у него дар всадника?
На мгновение Людвиг застыл, переваривая новый шок и отстраненно наблюдая, как его рука покрывается черной чешуей с крайне интересными физическими свойствами.
– Откуда ты знаешь о всадниках? – наконец,
– Не считай свою мать глупой овечкой, Людвиг. Если ты не забыл, я – Бастельеро. Так что с даром, сын мой?
Виен, Астурия
Антуан де Флер
Сидя в мобиле неподалеку от виллы «Альбатрос», Антуан придумывал сто пятнадцатое изощренное проклятие для своего обожаемого начальства. Заставить его, лучшего агента во всем Ордене, следить за Бастельеро! Как будто мало рядовых сотрудников, которые половину жизни этим занимаются! Нет же, Черный Карлик потребовал, чтобы именно он выяснил, что скрывает Бастельеро. Причем быстро, немедленно! И желательно чтобы добрался до содержимого каких-то там архивов раньше астурийской Оранжереи.
Разумеется, Карлик сдобрил безнадежное дело доброй порцией лести, ну там «никто кроме тебя не справится», «ты же сильный маг» и «простого топтуна некромант заметит и убьет быстрее, чем тот успеет поздороваться».
– Конечно, шеф! А мне сначала скажет «бонжур», и только потом превратит в еще одно умертвие. Имейте в виду, шеф, в этом случае я буду преследовать вас вечно!
– Да иди ты, шут балаганный…
Короче говоря, Антуан дежурил со вчерашнего вечера, даже спал в мобиле, прикрытый сильнейшим заклинанием отвода глаз. И только после скудного завтрака, состоящего из вчерашних бутербродов, ему улыбнулась удача в виде подъезжающего к дому Бастельеро мобилю его младшей сестры. Конечно, между Людвигом и Анной даже не пахнет братской любовью, но, может быть, Анна заметит что-то интересное?
Удачу чуть было не спугнула кронпринцесса Бастельеро-Хаас, редкостно недалекая и скандальная особа. В свое время она согласилась сотрудничать с Орденом Лилии, но ни разу не предоставила ценных сведений, и вся ее помощь была, мягко говоря, сомнительной. А если учесть, что она состояла минимум в десяти тайных обществах, поддерживала все самые бессмысленные светские начинания, вроде движения за права домашних собачек или кружков старинной поэзии для девочек из сиротских приютов – то принимать ее всерьез стал бы лишь полный идиот.
По счастью, через несколько минут после того, как к некроманту приехала матушка, мадемуазель Анна выскочила из его дома, запрыгнула в мобиль и рванула прочь, распугивая голубей и редких прохожих.
– За ней, – без размышлений велел Антуан помощнику, сидящему за рулем.
Бешеная гонка едва не закончилась на ближайшем углу, где мадемуазель Анна чудом разминулась с подводой, груженой брюквой. Правда, лошадь перепугалась и понесла, подвода опрокинулась и придавила случайного прохожего из простолюдинов, но на такие мелочи мадемуазель не обратила внимания.
Остановилась она лишь через десяток кварталов, у модной кондитерской.
Наплевав на конспирацию, все равно мадемуазель не смотрела по сторонам, Антуан последовал за ней внутрь и аккуратно перехватил ее за талию, когда она едва не споткнулась о чью-то собачонку.
– О, мадемуазель Анна, какая приятная неожиданность! – Антуан использовал самый «обворожительный» голос из своего богатого арсенала: мягкий и глубокий, выработанный годами тренировок на дамах и девицах самого разного возраста и положения.
Судя по тому, что мадемуазель Бастельеро-Хаас замерла и порозовела, на нее он тоже подействовал. Правда, она быстро собралась и вспомнила о приличиях, шагнула назад. Антуан даже мимолетно пожалел, что пришлось убрать руку с ее талии, очень приятной и на вид, и на ощупь. Следовало отдать Анне должное – она была изумительно красива. Миниатюрная, изящная, как статуэтка, с фарфоровой кожей и золотистыми, как пшеничные поля, локонами. Ее не портила даже капризно изогнутая верхняя губка, скорее даже придавала дополнительного шарма.
– Мы знакомы? – с неубедительной холодностью спросил она.
– Разве мог я забыть вашу совершенную красоту, прекрасная Анна! Вы снитесь мне с самого дня рождения наследника, где я имел честь быть вам представленным. Барон Антуан де Флер. Вы позволите угостить вас пирожным? Здесь подают нежнейшее малиновое суфле, – Антуан недвусмысленно опустил взгляд на девичьи губы и чуть улыбнулся.
– Я помню ваш голос, но почему-то совсем не помню имени. На балу было так много народа! – она рассматривала Антуана с нескрываемым интересом.
– Тем более вокруг столь обворожительной мадемуазель, – он поцеловал ей руку, чуть дольше положенного задержав губы на ее запястье. – Как такой изысканно-нежный цветок смог родиться в вашей строгой и чопорной стране? Вы так не похожи на всех прочих дам…
Рассыпаясь в комплиментах, Антуан пытался понять, почему ее голос тоже кажется ему знакомым? Никакого представления на балу не было, да и его самого на том балу – тоже. И вряд ли они с мадемуазель могли где-то встречаться. Тем более так, чтобы он услышал эти прелестные воркующие интонации! Чрезвычайно возбуждающие. И вся она… пожалуй, это задание перестает быть таким уж неприятным.
– Ах, если бы все были так же галантны, как вы, – вздохнула Анна, присаживаясь на отодвинутый для нее Антуаном стул.
– Кто-то посмел расстроить вас, прекрасная Анна. Не хмурьте ваши прелестные брови, лучше скажите, кто тот несчастный? Кого мне убить, чтобы вернуть улыбку на ваши нежные уста?
– Не стоит никого убивать, барон, это так грубо… – Анна взмахнула ресницами, явно польщенная, и внезапно стукнула веером по столу. – Мой брат совершенно несносен! Он заставит меня ждать полчаса, целых полчаса! Ему какие-то пыльные архивы важнее собственной сестры!