Черный ветер

Волков Тим

Однако обильные возлияния возле костра все же заставляли некоторых бродяг прервать обет молчания. И тогда они говорили без умолку, изливая душу, словно очищаясь. Говорили, говорили, говорили… А потом так же резко затихали, замирали, взгляды их становились пустыми.

Это были истории про ветер и про тени, про блики света и про тишину. И, казалось бы, ничего в этом не должно было пугать. Но каждый, кто слушал эти исповеди, видел все в глазах рассказывающих. Сталкеры знали, что на Станции живут призраки. И что сама Станция живая.

У нее есть разум – или что-то, что отвечает за него, – и она осознаёт свою сущность и порой играется с оказавшимися рядом путниками. Но чаще просто убивает их.

Об этом сейчас думали сталкеры, спускаясь с пригорка и подходя к разбитой асфальтовой дороге.

Но думы их внезапно оборвались.

– Смотри! – одними губами выдохнул Гриф, указывая куда-то вверх.

Тихий поднял взгляд.

На стене первого энергоблока плясали отблески света, словно кто-то решил поиграться солнечными зайчиками. Само здание было окутано молочным туманом и казалось недостроенным и каким-то сказочным, нереальным. Над постройкой торчал подъемный кран, медленно двигая стрелой, подавая кирпичи. По кладке ходили полупрозрачные люди в оранжевых касках – строители. Они что-то беззвучно говорили и так же беззвучно матерились на крановщика, который норовил поставить поддон не туда.

Стена была скована такими же полупрозрачными строительными лесами, по которым сновали женщины в выцветших косынках. В руках у женщин были ведра с краской, валики на длинных палках и мастерки. Общая суета сопровождалась могильной тишиной.

Наверху, раздавая указания и иногда сверяясь с чертежами, бегал прораб, крепко сбитый розовощекий парень. И только пустые его глазницы, из которых сочился черный туман, вселяли ледяной ужас.

– Призраки! – потрясенно прошептал Гриф. – Это же картины из прошлого… Они строят ЧАЭС!

И вновь подтвердились рассказы сталкеров, которые бывали тут ранее. Нехорошее место. Проклятое.

– Пошли, – хмуро бросил Тихий, с трудом отворачиваясь от страшного зрелища. Толкнув Грифа в спину, он пригрозил: – Не смотри долго на них! А то сам…

И не договорил, не зная, что будет в таком случае.

Но и этого хватило другу, чтобы он поспешно отвел взгляд.

Путники прошли первый энергоблок, остановились у второго.

– Труба… Этого не может быть! – воскликнул Гриф, указывая на стоящую рядом конструкцию. Из нее шел белый дым.

– А призраки, строящие первый энергоблок, могут быть? – резонно заметил Тихий. – Пошли! У третьего энергоблока есть вход в административный корпус. Через него и зайдем внутрь.

Продравшись сквозь густые заросли колючек, которые тут были повсюду, друзья подошли к серому четырехэтажному зданию. Все окна были целыми, но стекла в них словно затемнили – невозможно было увидеть, что там внутри, один сплошной мрак. И чудилось, что этот мрак был живым, поскольку Гриф вдруг увидел, как что-то движется там: силуэт человека или чего-то другого, сгущая темноту и заставляя ее шевелиться.

– Господи, не дай остаться тут! Спаси и сохрани! – совсем тихо произнес Гриф.

Но взгляды приковала не только эта странная мгла. Справа от административного корпуса располагался четвертый энергоблок. Счетчик Гейгера начал потрескивать, предупреждая об опасности. Удивительно, что до этого молчал.

– Отсюда все и началось, – прохрипел не своим голосом Тихий. Он завороженно смотрел на трубу, не в силах оторвать от нее взгляда. – Отсюда Зона берет свое начало.

Здание приковывало взгляд и путало мысли, мешая им сложиться в нечто осознанное.

Серое, циклопическое, будто возвышающееся над всем миром, напоминающее гигантскую могильную плиту; чуждые природе квадратные абрисы, вылепленные из бетона, ни единого округления, ровные блоки – один на одном, рядами, вверх, вверх, вверх; треугольники ржавых лестниц, поднимающихся по стенам, и чудовищные куски бесформенного металла и арматуры, вывернутые из утробы разлома; линии, горизонтальные и вертикальные, не сумевшие удержать в строгости форм дикую стихию, созданную людьми. Жертвенный алтарь человечества. Кровоточащая рана земли. Апофеоз науки и ее крах.

Тихий тряхнул головой, с трудом оторвал взгляд от разрушенного четвертого энергоблока. Вот опять станция магнитила его разум, оплетала его, словно паук паутиной, впрыскивала яд.

«Тут нельзя находиться. Ни минуты, ни секунды! – понял Тихий, отчаянно и запоздало. – Никакие богатства не должны сюда тянуть – это все обман! Ничто не будет иметь ценность после того, как увидишь это место. Мертвецы не берут на тот свет денег. Как же глубоко… Бездонная чернота. Могильная, холодная, сырая. Словно вскрытая ржавым ножом ночь. Словно вопль кошмара в непроглядной тишине. Словно мясная лавка в раю».

– Тихий!.. Тихий!.. – голос Грифа выдернул его из глубоких раздумий.

Сталкер вздрогнул, обернулся.

И едва он оторвал взор от станции, как голова заболела, да так резко и противно, будто в нее забили гвоздь.

– Чего? – хрипло спросил он, потирая виски.

– Ты словно в транс впал, – произнес Гриф. – Уставился на станцию и завис.

– Да, завис, – кивнул Тихий. – Нехорошее место. Нужно поспешить. Пошли.

Его мутило. Все тело скручивало и трясло то ли от холода, то ли от жара. Тихий сделал глубокий вдох, собрал всю волю в кулак.

Они прошли мимо аномалии, похожей на огромный мешок, дрябло раздувающийся и сжимающийся.

– Пространственный пузырь, – со знанием дела произнес Гриф. – Работает как портал. Прыгни в него – и окажешься совсем в другом месте.

– Что-то я не хочу в него прыгать, – поморщился Тихий.

– Кто знает? – пожал плечами напарник. И многозначительно добавил: – Может, и придется.

Сталкеры приблизились к зданию, подошли к двери. Табличка давно выцвела, ее почти полностью съела ржавчина.