Черный ворон, я не твой
Шрифт:
– Не выкрутит.
Андрей еще не чувствовал, что влюблен в Римму. Но если даже это случится, тормоза его не откажут. Если она вдруг попросит организовать Казимирову побег, например, он ни за что на свете не вступит с ней в преступный сговор… Да и не станет она его просить об этом. Она же не дура, чтобы впутывать и его, и прежде всего себя в столь гиблое дело. Да и не отец ей Казимиров, чтобы идти ради него на безрассудство, он всего лишь дядя…
Глава 4
Еще
Ночью перед отбоем надзиратель отпер дощатые нары, на которые он смог лечь. Мокрицы больше не донимали, зато атаковали клопы.
Стены карцера были покрыты так называемой «шубой». Кто-то считал, что сделано это для защиты от вандализма – чтобы невозможно было вывести на стене вроде «Здесь был Вася». А кто-то точно знал, что «шуба» нужна для звукоизоляции между камерами. На стену накладывается металлическая сетка, которую покрывают толстым слоем крепкой штукатурки. Снова сетка и снова штукатурка. В конечном итоге выходит многослойный сэндвич с воздушными прослойками, финишный покров которой представляет собой шершавую поверхность темно-серого цвета. Любой строительный материал со временем теряет свойства – «шуба» трескается, связывая пустоты в стене многочисленными коридорами-трещинами. И когда в этих лабиринтах поселяются клопы, никакая химия не в силах справиться с ними. Их уничтожить мог только ядерный взрыв, но вряд ли тюремное начальство всерьез рассматривало подобную возможность борьбы с насекомыми. Война с клопами велась силами заключенных, которые из-за неимения тяжелой артиллерии сходились с ними в изнуряющих рукопашных схватках.
Всю ночь Станислав давил клопов и до боли расчесывал страдающее от их укусов тело. Спал по чуть-чуть, в коротких перерывах между боями. А под утро духота сменилась вдруг пронизывающим холодом, от которого невозможно было спрятаться. Потому Казимиров и не выспался, а рано утром его согнали с полатей, и добирать ночные часы пришлось в позе спящей лошади – на ногах, переминаясь с одной на другую. На завтрак подали хлеба и теплой воды, которая здесь гордо называлась чаем. И обеденная пайка не порадовала.
После обеда, ближе к вечеру, Станислава вызвали на допрос. Он ожидал встречи со следователем, но его привели в кабинет к заместителю начальника оперативной части. Там его ждал тот самый офицер, который и упек его в карцер. Станислав уже знал, кто это. Капитан Сизов, Андрей Павлович. Как знал, для чего в тюрьме существует оперативная часть.
Капитан смотрел на него с радушной улыбкой, но в глазах застывший слой эпоксидной
– Курите? – спросил он.
И лишь когда Станислав утвердительно кивнул, достал из ящика стола пачку сигарет и пододвинул ему.
Приятно было после холодной и сырой камеры оказаться в комфортном и теплом кабинете, выкурить одну сигарету, с прицелом на будущее поглядывая на другую. Но Казимиров старался не расслабляться. Он понимал, что в оперативную часть его вызвали неспроста.
– Знакомиться не будем, – внимательно глядя на него, сказал офицер.
– Уже знакомы, – буркнул Станислав.
– Как в карцере?
– Спасибо, хреново.
– Что заработали, то и получили.
– Вы же знаете, я защищался…
– Это вы о ком?
– Об уголовниках.
– Но в изолятор вы попали не из-за них. Я о первопричине говорю. Насколько я знаю, вас обвиняют в убийстве жены…
– Да, и я в том полностью сознался.
– Сознались. Но перед этим пытались уничтожить следы преступления. Закопали бы труп… Или утопить хотели?
– Уже неважно…
– Как же так вышло, что вы убили жену?
– Мое признание подшито к делу, там все написано…
– Читал я ваше признание. Но там не указано, откуда у вас мог взяться пистолет «беретта» итальянского производства.
То ли Казимиров хотел избавиться от оружия вместе с трупом, то ли прихватил его с собой в машину на всякий случай – так или иначе, в момент задержания пистолет находился при нем, с отпечатками его пальцев на гладких поверхностях.
– Нашел.
– Где?
– Неважно…
В принципе подследственный был прав. На фоне убийства, которое он совершил, статья о незаконном хранении оружия казалась незначительной.
– И все-таки?
– Не травите душу, и без того тошно…
Он уже жалел о том, что поступил так, как вынужден был поступить. Перемотай время назад, сейчас в тюрьме вместо него сидел бы другой человек. Но жребий брошен, мосты сожжены, пути назад уже нет…
– А кафе у вас хорошее.
Станислав ушел в себя, прокручивая перед глазами пленку событий. И ухватил лишь последнее слово из фразы, сказанной Сизовым.
– Что, простите?
– В «Беллиссимо», говорю, обедал. Очень вкусно.
– А-а, да… Хорошо, что вам понравилось…
– Здесь так не кормят.
– Здесь такое только снится, – вымученно усмехнулся Станислав.
Хотел бы он оказаться сейчас в своем кафе. Но вряд ли бы он заказал сейчас пиццу или лазанью. Шашлыка бы сейчас по-кавказски да сала в черном перце по-белорусски. И водочки по-русски, да так, чтобы залиться…
– Да, кстати, тут просили передать.
Капитан выставил на стол большой картонный ящик без крышки. Оттуда очень вкусно пахло сыром и копчеными колбасками. В желудке заурчало, рот заполнился слюной.