Черный ворон, я не твой
Шрифт:
– Но, может, лучше на пятерых поделим, – неожиданно предложил он. – Себастьян тоже участвовал…
– И кому его доля? – ехидно глянул на него Игорь.
– Мне… Я очень любил своего брата… А вы его не любили… Не любили!!!
Сначала по ушам резанул его демонический вскрик, а затем – выстрел из пистолета. Олег схватился за живот и, в предсмертном изумлении глядя на своего убийцу, рухнул сначала на колени, а затем приземлил и все тело.
– Эй, ты чего? – бледнея, пробормотал Игорь.
Он
– Что, руки трясутся? – презрительно хохотнул Герман. – А у меня нет!
Он умел убивать. И еще раз подтвердил это, выстрелив в Игоря.
– А у меня не трясутся!
Голос у Риммы дрожал, но руки действительно уверенно держали пистолет, направленный на Германа.
– Эй, ты чего, кроха? – досадливо поморщился убийца. Он прекрасно понимал, что не успевает выиграть у нее время. И его душила злоба на самого себя. Как же так – не учел такую мелочь, как сестра убитых им родственников. – Я же не собирался тебя убивать! Я же всегда за тебя был!
Он держал пистолет в опущенной руке. А Римма уже наполовину выдавила слабину на спусковом крючке. И стрелять метко она тоже умела, правда, пока только теоретически, по мишеням, но сейчас дело точно дошло до практики.
– Вспомни, как я и Себастьян Егору за тебя отомстили!.. Это для меня они двоюродные! – кивком головы показал он на неподвижные тела. – А к тебе я всегда как к родной сестре относился…
Он приподнял руки, словно собираясь протянуть их к ней, взывая к родственным чувствам. Но Рима жестко пресекла эту попытку.
– Брось пушку, козел!
Видимо, фраза прозвучала очень убедительно. А может, на него подействовал ее внушительно угрожающий вид. Он бросил пистолет. И как бы в знак своих благих намерений сделал шаг навстречу Римме.
– Стоять!
– Да стою я… Я же все делаю, как ты хочешь… Ты не хотела, чтобы отец про Герберта знал, я и не говорил ему ничего. А ты спала с ним, да?
– С кем, с Гербертом? – ошарашенно уставилась на него Римма.
– Ну да… Я знаю, из жалости, но спала…
– Ты бредишь?
– Нет, я точно знаю… И что с того? Герберта нет, отец в тюрьме, а может, и на том свете. Себастьяна нет, братьев твоих нет… Ты думаешь, зачем я их убил? Чтобы с тобой вдвоем остаться. Знала бы ты, как я давно тебя хотел. Но не мог в этом признаться, пока были все живы… Но теперь то ничего нам не мешает, да? Мы сейчас заберем все деньги, махнем в Симферополь, оттуда на пароходе в Грузию, дальше в Турцию… Будем жить долго и счастливо…
– Да я то не против, – усмехнулась Римма.
Герман красиво вешал лапшу на уши, но и она умела задвинуть что-нибудь этакое…
– Но как с Гербертом быть? Он должен дать нам свое благословение!
– При
– При том, что его твой отец убил. Моими руками… Отправляйся к Герберту. Поговори с ним, может, он даст тебе свое благословение…
Римма нажала на спусковой крючок и уложила Германа рядом со своими покойными братьями. Семейный синдикат Казимировых практически перестал существовать.
Глава 23
Как чувствовал Андрей, что Колечкин не оправдает его надежд и не сдержит своих обещаний. Не выпустил он его на свободу, напротив, еще глубже втоптал в тюремную грязь.
– А что я могу поделать, Андрей Павлович? – сокрушенно развел он руками. – Казимиров дал показания против вас. Он утверждает, что вы состояли в его банде и принимали участие в ограблениях банков…
– Каких, например?
– В ограблении «Транснационалбанка» два года назад, когда в результате налета был убит охранник. Убит из пистолета, который был обнаружен при вас, с вашими отпечатками пальцев…
– Меня подставили…
– Поверьте, Андрей Павлович, эти сказки о подставах я слышу не первый год. Да и вы сами знаете, какова цена этим сказкам…
– Это не сказка.
– Тогда объясните мне, где вы находились два года назад, двадцать восьмого июля?
– Я уже говорил. Отдыхал на природе с гражданкой Селиверстовой Татьяной Матвеевной…
– А двадцать девятого июля?
– Тоже с ней.
– А тридцатого?
– Мы отдыхали с ней целую неделю.
– Она может это подтвердить?
– Вы же сами знаете, что нет… Вы пытались ее найти?
– Наводим справки… Возможно, гражданка Селиверстова подтвердит, что в указанное время вы находились с ней. Но пока этого не случилось, вам придется задержаться здесь…
– Но Казимиров же говорил, что он меня подставил. Вы сами сказали, что его признание записано на пленку…
– Признание на пленке – хорошо, но еще лучше признание в протоколе, закрепленное росписью…
– Казимиров признался вам в том, что грабил инкассаторов и банки?
– В том-то и дело, что да! – дурашливо просиял Колечкин. – Не все, правда, эпизоды признал, но тем не менее это победа!.. Или вы думаете, что он сознался в своих преступлениях, чтобы нагадить вам?
– Уверен в этом. А сознался он в своих преступлениях, когда со мной говорил, в больнице…
– Да, ваш разговор с ним был записан на пленку, но в суд пойдут признания Казимирова, которые он дал под протокол…
– Это его условие? – язвительно усмехнулся Андрей. – Баш на баш! Он признается, а вы топите меня… А вы передайте ему, что если я останусь в тюрьме в качестве арестанта, то ему здесь не выжить…