Чероки

Эшноз Жан

Зато вдовы здесь не было — или же их было две, примерно одного возраста; они старательно избегали друг дружку, но одна из них выглядела более скорбящей, чем другая. Этель о чем-то беседовала с Вероникой, Кремье подошел к

Фергюсону — наверное, еще не все выяснил для себя. Какое-то время Жорж неприкаянно брел в этом кортеже, потом присоседился к супругам Бок. «Случайность! — сказал Бок, грустно пожав ему руку. — Просто трагическая случайность!» Он выглядел подавленным, отстраненным и машинально вертел обручальное кольцо, вросшее в его безымянный палец, как старая стяжка.

Наконец подошли к узкой могиле. Могильщики встали по бокам ямы и проворно спустили в нее гроб на веревках. Одна из вдов — та, что скорбела сильней, — бросила туда же несколько живых цветочков, и мужчины взялись за лопаты. Они действовали быстро и умело, с небрежной сноровкой истинных профессионалов и флегматичным спокойствием опытных мастеров. Казалось, они не хоронят покойника, а делают нечто другое: возводят низкую стену или копают ямки под капустную рассаду; в их движениях было что-то и успокаивающее, и одновременно шокирующее.

Тут Жорж Шав обернулся и увидел в десяти метрах от себя Женни Вельтман — новую и победно сияющую, как в первый раз, и, как тогда, в черном платье в серо-голубую крапинку. Она поманила его к себе и скрылась в чаще колонн и «руин», он пошел следом и догнал ее возле второго дополнительного выхода, ведущего на улицу Упокоения. Поодаль, на углу бульвара, стоял автомобиль — громоздкий, старозаветный темно-синий «Ровер»; его хромированные части четко отражали под множеством углов все окружающее. На водительском месте сидел водитель; он не обернулся, когда Женни Вельтман открыла заднюю дверцу и села в машину вместе с Жоржем, который расположился рядом с ней, за спиной шофера. «Ровер» тронулся с места при общем молчании.

На скрещении бульвара Менильмонтан и авеню Гамбетты, которая идет вдоль Восточного кладбища к востоку, стоит трехцветный светофор. Когда машина затормозила на красный свет, шофер нагнулся, вынул из бардачка плоский футляр с кассетой и сунул кассету в магнитолу; из четырех динамиков, скрытых в дверцах машины, полились первые такты «Чероки». Молодая женщина наконец прислонилась к плечу Жоржа. Он поднял глаза и посмотрел в зеркальце заднего вида: там, словно крупным планом на маленьком экранчике, ему улыбались глаза Фреда.

— Вот так, — сказал Фред. — Что будем делать дальше?