Чертов лектор!
Шрифт:
Я закатила глаза.
– Может Вы не будете меня тут задерживать просто так?
– и откуда столько наглости в голосе? Чудеса!
Олег Дмитриевич вскинул брови, а на губах вдруг заиграла ядовитая усмешка.
– Просто так - не буду, - медленно произнёс он.- Ты же сама пришла сюда, чтобы побыстрее погрузиться в историю, разве нет, Филатова?
Садись, будешь писать мне эссе, - резко его лицо снова приняло привычно-ледяное состояние, а вот моё теперь вытянулось чуть ли не до
пола.
– Какое ещё
– глухо спросила я, бегая по его фигуре растерянным взглядом.
– Такое, где мозги включать надо, - бросил через плечо историк, усаживаясь за стол.- Я жду десять листов письменной работы по теме
реформации Англии к концу лекции.
У меня чуть ноги не подкосились. Десять листов письменной работы?! Он псих!
– Вы не...
– начала было я совершенно растеряв все своё мужество, но меня перебила открывшаяся дверь и гомон вошедших однокурсников.
Как только ребята заметили, что «препод на посту», все тут же заткнулись и уже молча уселись на свои места.
Итак, десять листов письменной, мать её, работы по какой-то там реформации Англии... Что это вообще такое? Я сидела в конце класса,
грызла ручку и гипнотизировала взглядом пустой лист бумаги. Десять листов! Черт меня раздери, да этот псих меня лишить руки хочет!
Просидев так час лекции, а потом и второй, я тяжко вздохнула и опустила голову на парту, желая хорошенько приложиться к ней и попасть в
больницу с сотрясением. Все лучше, чем писать эссе по истории. Тем более десять листов. Да таких огромных эссе нам даже по философии
не задавали, хотя там уж куда шире можно развернуться, чем здесь. Я прикрыла глаза и в очередной раз вздохнула. В окно бился мелкий
дождик, обстановка была не из приятных и очень быстро увлекала в дремоту. Спросите, почему я спать все время хочу? А вы были
студентом? Были? Тогда это даже не вопрос…
– Филатова, ты там что, уснула?
– вдруг раздался над ухом тихий голос куратора. Я вмиг взбодрилась. Ни в одном глазу, Олег Дмитриевич!
– Я… кровь к голове приливала, - буркнула в ответ, опять краснея под его чересчур пытливым взглядом. Мужчина выдернул у меня из-под
носа пустой лист бумаги, где гармонию нарушала только моя слюна, капнувшая, пока я дремала. Брови историка сошлись на переносице, он
недовольно шлепнул листом у меня перед носом, опираясь тем самым о парту, нагнулся прямо к моему лицу и вкрадчиво поинтересовался:
– У тебя за весь прошлый курс ни одной четверки нет, Филатова. Я не говорю уже о тройках или двойках. Так почему, скажи пожалуйста, я ни черта не вижу у тебя на листе? Неужели ты каким-то образом умудрилась проболеть всю эту тему?
– его глаза недобро сверкнули, и мои
легкие что-то сдавило. Слишком близко… слишком близко, слишком…- Будем играть в молчанку?
– еще больше прищурил он глаза, и вдруг
резко выпрямился, отходя от моей парты.- Великолепно. Значит ты не уйдешь отсюда, пока не напишешь мне хотя бы листа, - бросил он,
спускаясь к кафедре. Я оглядела пустую аудиторию и чуть не взвыла. С ним наедине?!
– У меня сегодня тренировка по теннису, я не могу задерживаться, - жалобно как-то вышло. Куратор ничего не ответил. Просто сел за свой
письменный стол и начал что-то неторопливо писать. Его безучастность во всех вопросах меня скоро доведет! Скрипнув зубами, я сжала
ручку сильнее и снова уперлась в лист бумаги перед собой. Думай, ну же! Ты ведь что-то должна знать! Вспоминай…
Ткнув на кнопку телефона, я в очередной раз заскули себе под нос, видя, как на экране загорелось время. Уже начало восьмого, а я торчу
здесь, даже не выйдя из аудитории битых четыре часа!
– Проблемы?
– невинно вскинул лектор брови, заметив мои душевные терзания. Мне захотелось его убить…
– Никаких, - рыкнула я, упорно не глядя на него.
– Я могу сидеть здесь хоть всю ночь, - равнодушно отозвался препод. Я резко выпрямилась в струнку. Возмущение уже било через край!
– Вы не имеете права задерживать меня тут до ночи, - отчеканила я, словно зачитав из свода правил. Лицо мужчины стало проще, он
откинулся на спинку стула и скрестил руки на груди.
– Я твой куратор, так что могу задерживать столько, сколько нужно. У меня проблем не будет, а вот у тебя - не уверен, - с вызовом произнес он.
Я подскочила со стула, запихивая в сумку все ручки и учебники, разбросанные по парте. Все! Достал!
– Ну и пожалуйста!
– чуть ли не плача от досады, процедила я, набросив на плечо сумку.- Ставьте два, если так угодно, мне плевать!
– я быстро
сбежала по ступенькам к кафедре и направился к выходу.
– Стоять!
– вдруг приклеил меня к месту оглушительный приказ лектора. Сердце пропустило удар, потом заколотилось так сильно, что стало
трудно дышать. И причиной был вовсе не строгий оклик куратора. Стало вдруг снова очень холодно, а изо рта пошел пар. Я стеклянными
глазами смотрела на дверь перед собой, не в силах сдвинуться с места. Ноги и руки так быстро замерзли, что мне показалось, я их и вовсе не
чувствую. Кто-то резко схватил за руку и оттянул назад от двери, заслонив мне обзор широкой спиной в облегающей черной рубашке. Я,
стуча зубами, недоуменно смотрела в спину куратора, в свою очередь напряженно сжавшего руки в кулаках и устремившего взгляд на дверь
аудитории. Запах его резкого одеколона вернул меня к реальности. Обхватив руками плечи, я сжалась, не решаясь выйти из-за его спины.