Чертов Викинг наших дней

Сидоренко Ольга

– Где тебя черти носят? – приветствовала ее Сашка.

– Проспала. И вообще, могла бы и позвонить.

– А я что по твоему делала? Проверь телефон, глухая тетеря!

Леська извлекла из кармана мобильник и обнаружила там семь непринятых вызовов: пять от Сашки, один от Дэна, один от Антона. Заодно обнаружилась и причина внезапной глухоты – на телефоне был отключен звук.

– Ну и зачем ты это сделала? – уже спокойнее поинтересовалась подруга.

– Да мне опять этот козел названивал весь вечер. И ведь как назло, только отключила – он звонить перестал.

– Сходи уже с ним на свидание, и он больше никогда не позвонит, – захихикала Сашка.

– Может и схожу. Достал уже.

Леська мрачно уставилась в окно, на бескрайние поля. Интересно, на что расчитывает ее не виденный пока воочию поклонник,

обрывая вечерами телефон? Даже после вежливого предупреждения, что она занята. Даже после невежливой просьбы не беспокоить. Даже после игнорирования звонков. К сожалению, грубо послать его не было никакой возможности, так как это был протеже ее бабушки. Бабушка Леську любила своей деспотичной любовью, и ей как никому хотелось, чтобы все у внучки стало нормально, как у всех. Это было невозможно по многим причинам. Мало кому из нормальных людей можно объяснить, почему в доме от сильных эмоций ни с того ни с сего вылетают стекла или почему девушке ночью может приспичить прогуляться на кладбище, зажав под мышкой осиновый кол. Но бабушка видела только вершину айсберга. По ее мнению, внучке не хватало общения и свежих лиц вокруг. Ведь всё свободное время она проводит с теми же, с кем и работает. Вот она и стремилась разнообразить Леськину жизнь приличными молодыми людьми. Сейчас, похоже, это стремление обострилось, и Леське был сосватан сын ее подруги. Общение пока протекало в одностороннем порядке. Он звонил, звонил и звонил. Леська задавалась вопросом, действительно ли он верит, что после такого телефонного террора она явится на свидание в романтическом настроении с мечтательностью во взоре? Ведь должен же адекватный человек понять, что если ему и удастся такими методами заставить девушку прийти на рандеву, то прийти-то она, может, и придет, даже прибежит... В припадке слепой ярости и с топором в руке.

Поглощенная своими мыслями, Леська не заметила, как машинально стала заплетать косичкой бахрому автобусной занавески. Очнулась она от яростного шепота Сашки:

– Ты что творишь, козу твою дери?!

Леська подняла глаза и чертыхнулась: их туристический топорик норовил взмыть в воздух, а Сашка из последних сил цеплялась за его ручку, дабы не отпустить его парить по салону автобуса. Со стороны это выглядело, как будто ведьма полоумно размахивает топором по самым немыслимым траекториям. С кресла через проход на нее с ужасом глядели две девчонки из группы Дэна. Леська поспешила расплести бахрому, выдергивая из переплетения нить магии. Топор угомонился, и Сашка сердито запихнула его в рюкзак, постаравшись придавить как можно большим количеством вещей.

– Извини, – шепнула Леська. – Задумалась.

– И что теперь будут думать обо мне эти две дуры? – проворчала Сашка, покосившись на две пары круглых глаз, все еще пялившихся в их сторону.

– Какая тебе разница, – философски ответила Леська, про себя подумав, что вряд ли о Сашке будут думать что-то новое, так как группа Дэна и так думает о них обоих хуже некуда. Но на всякий случай остаток пути до базы она гнала от себя любые неприятные мысли и вообще старалась просто тупо смотреть в окно.

* * *

База университета встретили их во всей своей майской красе.

Преподаватели оживились и защебетали, предвкушая вечерний банкет и тихий отдых в тенечке.

Студенты взбодрились, глядя на речку, пляж и мангалы, и тихонечко позвякивая загадочной тарой в рюкзаках.

Леська огляделась и констатировала, что пейзаж не улучшился ни на йоту с тех пор, как она была тут в прошлый раз.

Территория базы была огромна: туда помещался и сосновый парк, и лиственные кущи, и цветущие аллеи, и теннисный корт, и гостиница для преподавателей, и деревянные летние домики без мебели и удобств, и луг для палаточного лагеря. В общем, сама по себе начинка была ничего. Но вот ее декор… Ректор любил базу всей душой и не жалел ресурсов для ее украшения. И парк, и аллеи были уставлены гипсовыми нимфами и сатирами на массивных постаментах. Цветники и газоны радовали садовой скульптурой, как то: еж, везущий тачку, зайчики, грибочки, гномики…Всего этого было много, и оно было везде.

Леська считала статуи омерзительными, и год за годом ее мнение не менялось. Но сейчас, пройдя через парк к реке, она поняла, что то были еще цветочки.

Оказывается, существовали вещи и похуже. На самом видном месте появилось новое творение неизвестного ей скульптора. Нимфы и сатиры ему и в подметки не годились. Творение представляло собой дерево из бронзы. Ну как дерево… У дерева был только ствол, незамысловатый как цилиндр, от которого под прямым углом отходили две ветки. В целом конструкция мрачновато напоминала крест. На левой ветке восседала обезьяна. На правой был изваян мужик в очках и профессорской шапочке. Верх центрального ствола венчала стопка книг, на которых сидел ворон.

– Что это? – слабеющим голосом спросила Леська, будучи не в силах проникнуть в художественный замысел скульптора самостоятельно.

– Древо знаний, – стоящая рядом староста тоже засмотрелась на шедевр.

– А обезьяна зачем? – еще тише поинтересовалась Леська.

Оксана пожала плечами:

– Может, потому что мы от них произошли?

Пока Леська молча созерцала, подошла Сашка, задумчиво посмотрела и проронила:

– Обойдемся без спиртного. И так крышу рвет.

Потом она присмотрелась к подруге и решительно развернула ее к статуе спиной. Леська шумно перевела дух и с признательностью взглянула на ведьму:

– Да, так гораздо лучше.

– Пойдем палатку ставить. Нам место выделили в каких-то лопухах.

– Подожди, я думала, мы будем рядом с Дэном?

– Я тоже думала. Но кто-то думал по другому. Каждый курс на своей территории, каждая группа кучненько. И даже не поленились разметить лужок веревочками и флажками. Так что о Дэне пока забудь.

Представив тесное соседство с любимой группой на протяжение трех дней круглосуточно, Леська подхватила палатку и, стиснув зубы, отправилась в указанные лопухи. Она ничего не сказала, но выражение лица было красноречивее слов, поэтому даже Оксана, которая сунулась было к ней с планом расстановки палаток, так и не решилась заговорить, глядя как зло втыкаются в землю палаточные колышки. Староста училась с Леськой не первый год и не первый год изумлялась ее противоречивому характеру. Обычно молчаливая, спокойная, закрытая Леська, если ее что-то или кто-то умудрялся сильно разозлить, качественно менялась. Становилась резкой, агрессивной и склонной к импульсивным поступкам. Оксана решила, что не хочет получить колышком по голове, и спрятала старательно нарисованный план их палаточного лагеря подальше.

Физический труд успокаивает, так что ярость Леськи вскоре поутихла, и она не стала сопротивляться, когда ей всучили две пластиковые канистры и отправили за водой.

У колонки уже толпилась половина факультета с пустой тарой. Там же обнаружился и Антон. Набрав свои пятилитровки, он отошел в сторону и подождал Леську.

– Джентльмен помог бы даме тащить, – поучительным тоном заметила та.

– В зубах? – без малейших угрызений совести отозвался друг. Потом щелкнул пальцами по ее канистрам, и их вес уменьшился вдвое.

Друзья потопали обратно по живописным аллейкам мимо тошнотворных статуй. Огибая очередную лавочку, Леська сообразила, что они делают большой крюк и, если срезать по клумбам, получится в разы быстрее.

– За мной, – скомандовала она, ступая на газон.

– А и верно, – обрадовался Антон, тоже поняв, что к чему.

– Смотри, штаны о розы не подери.

Розы здесь вымахали огромные, по пояс, и пробираться между ними было нелегко. Уже видны были палатки пятого курса, когда в поле зрения (и слуха) попало кое-что еще. На лавочке рядом с палатками стояла Леськина староста с очередным списком в руках и в мегафон командовала всем разбиться на команды для участия в конкурсе перетягивания каната. Леська простонала – у нее до последнего была надежда, что Оксана начнет осуществлять свою программу оздоровления одногруппниц гораздо позже, а может и вовсе про нее забудет. Хотя нет, Оксана не из тех, кто может забыть. Настроение, и без того не слишком радужное, вообще помахало ручкой на прощание. Леська нервно сглотнула, понимая, что ей сейчас тоже придется учавствовать во всей этой свалке, соревноваться, конкурировать, лезть из кожи вон, участвовать в командных играх – короче, делать все то, что она так ненавидит. И пропустить это сомнительное развлечение она не сможет, потому что в этом случае подведет свою группу. Что ни говори, товарищеский дух в группе был крепок, и даже такие маньяки как староста не могли его испорить.