Чертова дюжина ангелов
Шрифт:
– Впрочем, я могу взять тебя на свое довольствие, – милостиво пообещал Хикки, – и живым-здоровым доставить в объятия ближайшего военного прокурора – если ты, фигурально выражаясь, окажешь посильное содействие следствию.
– А почему военного? – вдруг проснулся Марик Деметриос.
– А потому, что мастер Чич по сей день числится дезертиром, – охотно объяснил Хикки, – сбежавшим из камеры гауптвахты какой-то базы ВКС. Давнее дело, я уж и не припомню, где это было. Сейчас это уже совершенно неважно… меня больше интересует, кто эта рыжая морда с ножиком? Он не из моих охламонов… кто это, Чич?
– Какой-то
– А, ясно… много людей в клане?
– Он и его помощница – плюс мои, конечно. Орти голов сорок. Я слышал, они ждут подкрепления – сразу, как только наладят планетарную оборону. Правда, – Чич скривился, – теперь они будут ее налаживать до конца столетия… Ты так классно посадил калошу, что разгрузить ее не сможет и этот их Зеленый Дух, будь он трижды неладен.
– Хикки, скоро закат, – предупреджающе сообщил Деметриос.
– Да, – согласился тот. – Пошарь в танке, нет ли там чего интересного.
Дождавшись, когда голова гренадера скроется люке, Хикки подступил к Чичу и резко толкнул его ногой в грудь. Больно шмякнувшись затылком о броню, Фернандес поднял на него враз побелевшие глаза.
– Узел связи, – тихо произнес Хикки, надавив сапогом ему живот, – исправен? Охраны – много? Ночью – спят, нет? Быстро…
– Узел в порядке, – прохрипел Чич, даже не пытаясь высвободиться, – Охраны нет вообще, потому что они про тебя не знают. Они… в общем, они уверены, что корабль посадил штурман.
– Много текста, – оборвал его Хикки, – что ночью?
– Ночью? Спят, конечно… все спят. Охрана стоит только возле сарая, в котором дрыхнет главный жрец и его бабы. Эти, они там вообще все время дрыхнут…
Хикки задумчиво покачал головой.
«Будет смешно, если сучий сын мне соврал, – подумал он. – Хотя, конечно, это маловероятно – он так боится, что врать сейчас просто не способен. Видал я таких героев… того и гляди кишка на улицу выбежит. Значит, ежели он не врет, у меня есть все шансы сделать ребятам маленькую каку. Попробовать?»
Из танка выбрался Деметриос. В руках он держал пару ортианских излучателей и какой-то небольшой мешок.
– Тут консервы, – сообщил десантник, встряхнув мешком (раздался глухой стук, будто в нем были кости), – и, между прочим, консервы классные. Рыба, языки…
– Пошли, – Хикки прервал свои размышления. – Чич, бери своего друга и тащи его наверх. Я не хочу, чтобы парня обнаружили раньше сроку – а в лесу его уже к утру обгрызут так, что родная мать не узнает… и не поймет, отчего он умер. Марик, помоги этому олуху. Давай мне мешок. Я тебя знаю – стоит доверить тебе жратву, и все, пиши пропало.
Взвалив на спину мешок, Хикки не спеша двинулся вверх по склону. За его спиной Чич и Деметриос, ругаясь, волокли к лесу труп инженера Райдера. Держали они его, само собой, за ноги – оглянувшись, Хикки посмотрел на тряпично мотыляющуюся рыжую голову и подумал о превратностях судьбы, неизбежных для тех, кто сует свои нос в чужое дерьмо.
Вот так, сказал он себе, жил человек, думал, наверное, денег заработать, а жирный дядька Марик его возьми да и прихлопни, словно комара какого. И правильно, и нечего лазить где не надо… нечего со всякими ублюдками хороводы водить и «Хаузеры» им настраивать.
Решение, окончательно созревшее в его голове после почти двух суток непрерывных размышлений и терзаний, вернуло Хикки давно утерянное расположение духа. Больше всего на свете он не любил расплывчатости, двойственности на перекрестках – теперь же, отбросив наконец свой страх, Хикки чувствовал огромное облегчение. Пан или пропал, и это лучше, чем муки беспомощности!
– За два часа до рассвета, – тихо сказал он. – Только нужно рассчитать время…
Хикки решил перестаховаться и повел разведчик не прямым, как стрела, курсом, а неровной дугой, стараясь все время держаться над океаном. Умом он прекрасно понимал, что на дикой планете орти никогда не станут следить за воздухом, но тем не менее что-то заставляло его свести риск к минимуму.
Доблестное воинство, напряженно сопящее за его спиной, также не способствовало появлению излишней самоуверенности. После военного совета, в котором принимали участие он, Ирэн и Деметриос, было решено оставить в пещере хрупкую Нору и лейтенанта Ругача, как мало пригодных к строевой службе и ведению боевых действий. К тому же Хикки очень хотел сохранить Чича, рассчитывая при случае выгодно продать его властям. Он не помнил, кокое именно вознаграждение положено за его голову, но имел все основания полагать, что на годик беспробудного пьянства ему хватит. В итоге Ругач получил строжайший приказ не спускать с Фернандеса глаз, а блондинистая Лана принялась натягивать на себя десантное снаряжение, оказавшееся в одном из ящиков Деметриоса.
Хикки снял руку с трэкболла управления, поднял забрало шлема (он не доверял навигационной аппаратуре разведчика и вел машину по своим приборам) и осторожно глянул на Ирэн. Примостившаяся в слишком тесном для человека кресле, девушка перехватила его взгляд. Хикки подмигнул ей, и она доверчиво улыбнулась в ответ, смахивая с лица напряжение. Ему было странно видеть ее в потертом десантном шлеме, с застегнутым на подбородке двойным ремнем, с поднятым наверх желтоватым забралом… с такими огромными глазами.
Протянув руку, Хикки погладил ее по плечу. Ирэн наклонила голову, потерлась щекой о его тяжелую металлизированную перчатку. В его улыбке, прячущейся под черной сферой шлема, ей почудилось давнишнее лукавство: девушка неслышно вздохнула и почуствовала, как отпускает дрожь, начавшаяся сразу после взлета. Она закрыла глаза и откинулась на высокий подголовник.
– Готовность минута, – объявил Хикки.
Деметриос, устроившийся на корточках в дверном проеме рубки, зашевелился, проверяя подгонку снаряжения. На нем было все, что положено иметь имперскому гренадеру – отправляясь в полет, он неизменно прихватывал с собой любимые игрушки, и на этот раз они пригодились ему для настоящего дела. В тяжелую пехоту традиционно отправляли самых крепких лбов, и навьючивали их, словно караванных верблюдов. Когда Хикки перед взлетом увидел, сколько добра висит на внушительной фигуре гвардии гренадера, то икнул от ужаса и поспешил спрятаться в рубке. Он с таким весом не прошел бы и десятка километров. Правда, гренадерам и не приходилось много ходить…