Шрифт:
Глава 1. Уличный певец
{ЛИЗА}
Погожий осенний вечер радовал душу. Бабье лето только заступило в свои права, давая ещё возможность насладиться остатками тепла, семейной идиллией на природе, гулянием в парке и посиделками во дворах.
Золото сентябрьского богатства тихо опадало с деревьев, устилая городские улицы багряно-жёлтым ковром, который шуршал от поступи и радовал глаз.
Вечера стремительно опускались на Москву, поэтому в девятом часу я спешно стучала каблучками по своему родному переулку сквозь сумерки. Уличное освещение рыжих ламп начинало раздражать глаза.
Осенью на импровизированных рынках торгашей становилось больше. Старики, лесники и садоводы в надежде продать плоды своего труда сидели на улице до последнего клиента. Поэтому, пробегая мимо них, не видела ничего предосудительного в том, что в такое время они ещё не разошлись по домам.
Но сегодня привычная картина изменилась, точней приобрела аранжировку. Вместо заезженных фраз "Девушка, берите грибочки!", "Яблочки домашние!", "Огурчики солёные, сама делала, девушка!" звучало:
"Низкий дом мой давно ссутулился,
Старый пёс мой давно издох.
На московских изогнутых улицах
Помереть, знать, судил мне Бог."
Заунывное и неумелое дёрганье струн старой акустической гитары, щупальцами просачивалось в какофонию уличных звуков.
Стихи Есенина – мгновенно определила принадлежность этих слов. Вроде, слышала их в подобном исполнении на радио и там всё звучало гораздо лучше.
Подходя ближе, невольно замедлила шаг, рассматривая певца. Темноволосая шевелюра, покрытая шляпой с полями, бородатое лицо, дутая и изрядно потёртая куртка. Ниже смотреть – чего доброго – уже не рискнула. Видимо, мой пристальный взгляд не ускользнул от его внимания, и объектом дифирамб как-то резко стала я, а не бабулька с пионами напротив. Твою дивизию!
"Шум и гам в этом логове жутком,
И всю ночь, напролёт, до зари,
Я читаю стихи проституткам
И с бандюгами жарю спирт."
Уши тут же вспыхнули. На слове "проституткам" этот мерзавец мне, похоже, недвусмысленно подмигнул. Ах ты, кот мартовский!
Одарила подлеца суровым взглядом и ускорила шаг, чтобы поскорей миновать коридор из торгашей. Меньше, чем через минуту, к своему ужасу, поняла, что уличный певец двинулся за мной.
"Сердце бьётся всё чаще и чаще,
И уж я говорю невпопад:
– Я такой же, как вы, пропащий,
Мне теперь не уйти назад."
Шла быстро, но мои пять шажочков на шпильке приравнивались к его единственному шажищу.
– Девушка, певцы нынче редкое и дорогое удовольствие, – вдруг произнёс он чуть насмешливо. – А я уже почти минуту пою для Вас.
– Никто не просил Вас петь для меня, – фыркнула я, возмутившись. – И поёте Вы фальшиво, только гитару мучаете.
– Всё зависит от Музы, – парировал наглец, тихонько перебирая струны и продолжая следовать рядом. – Если она сварлива и неблагодарна, то творец терпит неудачи.
– Это Вы про меня? – расширила от изумления глаза, но в ответ мужчина прыжком выходит вперёд и пересекает мне путь:
"Я вспоминаю, тебя вспоминаю,
Та pадость шальная взошла как заpя,
Летящей походкой ты вышла из мая
И скpылась из глаз в пелене янваpя."
Икнув от неожиданности, чуть подпрыгнула, вперившись шокированным взглядом в уличного певца. Чёрт, кажется, он не намерен так просто освобождать меня от своей персоны. Невольно огляделась по сторонам, уловив взгляды прохожих. Отлично, этот недосоловей устроил представление на всю улицу с моим участием. Какой позор!
– Прекратите хулиганить! – сердито рявкнула на него и, толкнув в грудь, снова вышла вперёд.
"Я ночной хулиган, у меня есть талант
Я крутой музыкант и я вечно пьян
Ты попала в капкан, а ключи у маман
У меня лишь наган и хороший план
Мы с тобой улетим куда захотим
Дерева посадим и детей родим"^3
– Сколько?! – резко притормозила я и певец врезался в спину. Струна плачевно взвизгнула, а я чуть не получила грифом по плечу.
– Две сотни, – не церемонясь, выдал наглец и улыбнулся.
Невольно оценила содержимое его рта – на удивление белые и ровные. Либо ему чертовки повезло, либо уличное пение самая высокооплачиваемое хобби в мире. Хотя, если он у всех так вымогает деньги – немудрено.
– Вы не стоите двухсот рублей, – скривилась я и продолжила путь.
"Я встретил девушку полумесяцем бровь,
На щёчке родинка, а в глазах любовь.
Ах эта девушка меня с ума свела,
Разбила голову, часы сняла…"
– Там не так поётся! – бросила сердито.
"Так, за плечи я обнял. Аж со страха навонял.
Надо дальше продвигать свои дела.
Мне б ее поцеловать, так она по роже может дать.
Вдруг она еще с мужчиной не была!"
А вот этого я не вынесу. Если избавление от уличного клоуна стоит двести рублей, то, пожалуй, уже готова с ними расстаться. Больше ни слова не говоря вымогателю, достала из сумочки кошелёк и открыла. Взору предстала лишь пятисотенная купюра. Зараза! Вряд ли, у него будет сдача.
Не успела я обмозговать варианты, как его наглая лапища преспокойно изымает из кошелька купюру и беспардонно прячет в недрах своих обшарпанных джинс, откуда возвращать финансы я никогда не решусь.
– Ужин сегодня у меня будет королевский, – благодушно улыбнулся и подмигнул.
Клянусь, хотела разораться от столь конкретного грабежа, но последняя его фраза заставила прикусить язык.
– Приятного аппетита, – хмуро буркнула в ответ и, спрятав кошелёк, надёжно прижала сумочку к себе.
"Прощай и ничего не обещай,
И ничего не говори,
А чтоб понять мою печаль
В пустое небо посмотри.
Ты помнишь плыли в вышине
И вдруг погасли две звезды,
Но лишь теперь понятно мне