Чертова Мельница
Шрифт:
— Одно-единственное досье высотой по колено… — проворчал Сварог. — У меня в тайной полиции для него завели второй шкаф, потому что в один материалы уже не помещаются. А шкаф, между прочим, под здешний потолок высотой и ширины соразмерной…
— Вот видишь. Уединись я с кем-нибудь другим, ты бы наверняка стиснул зубы и терпел — зная твою романтическую натуру и нежную и трепетную душу… ой! Не надо меня душить, я не виновата, что именно таковы у тебя натура и душа… В общем, Лемара ты ни за что не стерпел бы.
— Абданк знал?
— Ну что ты!
— Ну, а если бы я все же стиснул зубы и удержался?
— Ты не мог удержаться, глядя, как меня куртуазно лапает Лемар, — уверенно сказала Яна. — Ни за что не мог. Как оно и оказалось… — Сварог почувствовал, как ее тело напряглось, а в голосе теперь явственно звучало волнение. — У нас ведь теперь… отношения, правда?
— Если ты хочешь.
— Нет, ничуточки, — сказала Яна сердито. — Я тебя завлекла в расчете исключительно на мимолетную интрижку, я ведь невероятно ветреная особа и любовников меняю, как перчатки… По мне не чувствуется?
— Ну, прости. Просто, мало ли… Все же, извини великодушно, я тебя давно знаю как особу взбалмошную… Не будешь отрицать?
— Не буду, — спокойно согласилась Яна. — А чего ты хочешь от бедной девушки, в шесть лет оставшейся сиротой? И уже в те времена прекрасно сознававшей, что она не абы кто, а Госпожа Четырех Миров? Притом, что единственным, кто пытался меня хоть самую чуточку воспитывать, был дядюшка Элвар, душа бесхитростная, незатейливая… Что выросло, то выросло. Вообще, такое чудовище могло бы получиться… Хочу. Конечно, хочу. Давно хочу, черт знает с каких пор.
— Только честно тебе признаюсь… — сказал Сварог. — Никак не могу сказать, что я тебя люблю. Ты потрясающая, ты великолепная, я для тебя горы сверну, что угодно сделаю, меня к тебе тянет невероятно… но никак не могу врать насчет любви.
— Вот и прекрасно, — безмятежно сказала Яна, моментально успокоившаяся. — Вот смех, но я про свое отношение к тебе могу сказать, если подумать, совершенно теми же словами… Совершенно теми же. Может, так даже и лучше? Влюбленность, как я слышала, иногда улетучивается, и остаются одни черепки или там пепел… Обещаю тебе не изменять… вообще-то я еще не умею, но и учиться не хочу… Веришь?
— Верю, — сказал Сварог и добавил, тщательнейшим образом подбирая слова: — Все бы ничего, но есть одно обстоятельство…
— Это ты про твою рыжую? — моментально подхватила Яна, словно бы и ничуть не удивившись. — Великие небеса, я вовсе не собираюсь тебе ставить условия и уж тем более требовать с ней порвать. К ней я совершенно не ревную, мы с ней, — она запнулась, подыскивая слова, — вообще-то в разных мирах… Вот о чем бы я тебя попросила, так это — не путаться с придворными вертихвостками. Мне, правда, будет неприятно…
— Ну, это легко обещать и легко выполнить, — сказал Сварог. — Я и забыл, когда последний раз имел с ними дело, так что…
— А эту свою рыжую ты… любишь?
— Вряд ли, — честно признался Сварог. — Просто… Просто, как бы тебе объяснить… Это уже часть меня. Мы с ней столько раз бок о бок ходили под смертью…
— А я смогу когда-нибудь стать частью
— Абсолютно честно? Кто ж его знает, будет видно…
— Вот еще и за это я тебя обожаю, — фыркнула Яна. — За то, что никогда мне не преподносил романтического вранья, не кривил душой… Тебе придется по душе, если я буду такой же честной?
— Конечно.
— Так вот, если совсем честно… Мне бы очень хотелось, чтобы ты предстал в роли официального фаворита… ну, ты ведь знаешь, как это бывает, ты сам король и даже король королей… Это не ультиматум, если ты откажешься, ничего не изменится, мне все равно от тебя никуда не деться, я, пожалуй что, на тебя обречена… Но мне бы этого очень хотелось, ты себе не представляешь, как… — она приподнялась на локте и заглянула Сварогу в глаза. — Как я и думала, тебя чуть ли не перекосило… Что, настолько не по душе? Унизительно?
— Да нет, не унизительно, — сказал Сварог. — Дело, в принципе, житейское. Но — не по душе, тут ты права…
— Ну, а если бы ты постарался себя преодолеть? — зашептала ему Яна на ухо умоляющим голоском маленькой девочки, заблудившейся в дремучей чащобе, набитой злыми волками и сексуально озабоченными разбойниками. — Мне, правда, нужно…
— Ох, как ты умеешь голоском своим мелодичным актерствовать, когда понадобится… — сказал Сварог. — Похвастать хочется?
— Вот уж нет, — сказала Яна серьезно. — Ничего ты не понял… Ну, хорошо, давай совсем откровенно. Мне одиноко. Знал бы ты, как мне одиноко, какая порой тоска!
— А друзья?
— Я не это имела в виду. Друзья, конечно, есть, но это именно что друзья, и не более того, такие же молодые, беспомощные… У меня нет опоры, понятно тебе? Я одна. На меня порой пытаются пусть с соблюдением этикета, но все же давить министры и придворные чины, меня пытаются втянуть в свои интриги, использовать на своей стороне, заполучить в свои ряды, чего мне совершенно не хочется — потому что в этих дурацких крысиных боях нет ни правого, ни виноватого… Наконец, с некоторых пор мне форменным образом не продохнуть от желающих забраться ко мне в постель. Разумеется, все происходит без малейших нарушений этикета, но меня при любой возможности буквально осаждают… И очень малое число из них обуреваемы чистым вожделением. У большинства в глазах во-о-от такими буквами читается: ах, стать бы фаворитом, купаться в титулах и почете, в лести окружающих… Ты же сам король, ты прекрасно должен знать, как это бывает…
— Да знаю… — сказал он со вздохом, вспомнив полчища придворных красоток, действительно, форменным образом осаждавших его персону во всех без исключения подвластных державах. И у большинства из них в глазах, точно, во-о-от такими буквами…
— Вот видишь. Должен понимать, в каком я положении. И вдобавок я не мужчина. Не могу же я указом запретить все это? Ты же тоже не можешь… А ты… Тебе, я твердо уверена, все эти выгоды попросту безразличны. Плевать тебе на них, верно?