Чертова Мельница
Шрифт:
— Интересные дела, — сказал Сварог, не зная, что и думать. — Я о таком что-то и не слышал даже…
— И не удивительно, ваше величество, — ответил Баглю задумчиво. — Вещь редкая. Лет девяносто назад тогдашний лоранский посол в Ронеро попросил убежища. А других случаев я и не припомню…
— А что там было девяносто лет назад?
— Дела житейские, — усмехнулся Баглю. — Господин посол был одержим неутолимой страстью к игре. Спустил в игорных домах Равены не только свои деньги и драгоценности жены, но и всю посольскую казну до последнего грошика, золотую и серебряную казенную утварь, даже лошадей с экипажами. Что тут оставалось?
— Интересные дела, — повторил Сварог. — А наш в чем таком провинился, что решил бежать и просить убежища?
— Представления не имею, — сказал Баглю. — Согласно той же традиции допрашивать его не имею права: он обо всем расскажет лишь вашему величеству. Может, конечно, наврать с три короба, ну, тогда придется проверять…
— Значит, и не растрачивал, — сказал Сварог. — Зная ваш опыт… Я никогда не требовал подробного отчета, но представляю, как вы обложили горротское посольство…
— Смею думать, надежно, — со скромной гордостью, с легкой улыбкой сказал Баглю. — Как-никак наш главный противник…
— Может, что-нибудь по женской части?
— Исключено, — Баглю решительно мотнул головой. — Представьте себе, в противоположность очень и очень многим он супруге не изменяет. Редкостная красавица, брак по любви… Случалось, конечно, что со временем и такие браки заканчивались изменами, иногда обоюдными, но не сейчас… Я бы знал. Это в самом Горроте неким загадочным образом проваливаются все до единого шпионы, и очень быстро, а вот в посольстве работается прекрасно, на него горротские загадочные чудеса отчего-то не распространяются, у меня там столько соглядатаев…
— Ладно, не буду гадать, — сказал Сварог. — Расскажите-ка все, что у вас на него есть. Уж на такую персону, как горротский посол, у вас немало должно накопиться… Бумаги, должно быть, складывать некуда, а?
— Я бы так не сказал… — тонко усмехнулся Баглю. — Но пара полок в шкафу заполнена до отказа… Итак. Эгар, граф Канмор. Род очень старый и прославленный, но, как это порой и с такими родами случается, давно уже впал в то состояние, которое принято деликатно именовать «благородной бедностью». Не считая троюродного брата посла, которому повезло очень выгодно жениться, остальные живут исключительно службой и жалованьем. Нашему графу — тридцать с небольшим, он практически ровесник Стахора. В восьмилетнем возрасте попал в королевский дворец — какие-то старые связи работали. Вы ведь знаете, как это бывает.
— Знаю, — кивнул Сварог. — Пажом?
— Берите выше. «Товарищ по играм и забавам его высочества принца». В Горроте это официальное придворное звание, нельзя сказать, что особенно высокое, но иные высокородные родители стараются протолкнуть своих отпрысков на эту должность даже ожесточеннее, чем интриговали и боролись бы за звание камергера для себя лично. Ну, вы же понимаете… Постоянный участник игр и забав наследного принца… Дети сближаются, они растут… Некоторые «товарищи по играм» потом поднимались очень высоко. Были, правда, и такие, которые это звание очень быстро теряли: малолетний принц во многом ничем не отличается от обыкновенного ребенка, у него свои симпатии и антипатии. Какой-нибудь очередной навязанный взрослыми товарищ категорически ему не понравится — и ничего тут не поделаешь, приходится искать нового… Граф Канмор, однако, продержался в своем звании шесть лет, после чего получил следующее: «Спутник в учебе и благородных занятиях его высочества принца». Похоже, мальчишки подружились всерьез и крепко. Еще через два года принц стал совершеннолетним, после чего ему уже не полагалось официальных «товарищей» и «спутников». Но граф все равно остался при дворе — явно по настоянию Стахора. Стал камер-юнкером, и, что гораздо важнее — членом Академии Единорога. К ученым занятиям этот кружок не имел никакого отношения — собственно, во многом он напоминал Академию Лилий королевы Дайни Барг. Сам Стахор, «господин ректор», и девятеро «академистов». Все десять носили прозвища, которыми и пользовались в своем кругу. Всевозможные проказы на манер студентов Ремиденума, пирушки тайком, осада девичьих сердец — и не обязательно придворных… Словом, юные шалопаи развлекались, как могли, шесть лет. Потом король умер, Стахор взошел на трон, и его тогдашние советники, имевшие на него влияние, сумели внушить, что существование Академии далее неуместно, поскольку королю такое не приличествует, а времена Дайни Барг давно ушли в прошлое… Стахор взялся своих друзей устраивать. Кто-то занял неплохое место в военной службе, кто-то в гражданской, кто-то остался при дворе. Канмора и еще двоих Стахор сделал послами: у нас, на Сегуре, в Шагане. Решение, должен сказать, неглупое: все три державы — и мы в том числе, увы — в мировой политике играют небольшую роль, особенно Сегур, который никакой роли не играет вовсе. Но посол есть посол: титулы, привилегии, положение в обществе, деньги, непременные ордена… Восемь лет назад граф Канмор прибыл к нам с верительными грамотами и молодой женой. С тех пор и обитает… Безусловно неглупый молодой человек, хотя звезд с неба не хватает. Впрочем, у него и нет особых возможностей совершенствовать дипломатическое мастерство: между нашими странами никогда и не бывало каких-то изощренных дипломатических комбинаций, хитроумных политических игр. Воюем частенько — вот и вся дипломатия… В общем, переводя на армейские мерки, я бы его сравнил с
— Ну что же, — сказал Сварог, вставая. — Осталось прояснить, что возможно, самым простым способом… Пойдемте к вашему беглецу.
— Вообще-то он хочет разговаривать с вами с глазу на глаз… Просто-таки требует.
— Но неплохо было бы, чтобы вы, любезный Баглю, при разговоре присутствовали… — сказал Сварог.
— Ваше величество, — вкрадчиво сказал Баглю. — Вы ничего не имели бы против, если бы я присутствовал при вашей беседе так, чтобы граф об этом и не подозревал?
— Это было бы неплохо, — ухмыльнулся Сварог. — А что, можно что-нибудь… придумать?
— Я вас с ним сведу в Оленьей гостиной, — деловито сказал Баглю. — Очень удобное место. Она практически окружена потайным ходом, есть масса искусных приспособлений для подслушивания и подсматривания. В старину любили такие вещи — и не развлечения ради. Порой хозяин замка — и не только этого — сохранял свободу и жизнь именно благодаря этим придумкам…
— Ну что же, — сказал Сварог. — Будем соблюдать традиции славных предков, нам порой не грех у них поучиться житейской практичности… Показывайте дорогу. А по дороге кратко и емко изложите мне закон об убежище. Мне как-то не приходилось еще заниматься жаждущими убежища беглецами…
Отчего гостиная получила именно такое название, можно было догадаться с первого взгляда: повсюду на потемневших резных панелях красовались оленьи рога, огромные, разлапистые, судя по количеству отростков, принадлежавшие матерым самцам. Несколько дюжин, считая навскидку.
Баглю куда-то незаметно исчез, как призрак — он это умел. У двери выжидательно вытянулся усатый молодец в тартане цветов Баглю, с мечом и двумя кинжалами на поясе.
Опустившись в тяжелое старинное кресло со спинкой, увенчанной резной оленьей головой, Сварог оглядел комнату, пытаясь угадать, где могут располагаться потайные глазки и слуховые отверстия. Бесполезно и пытаться: такие вещи для того и устраиваются, чтобы их нельзя было высмотреть сходу. Старинные выцветшие гобелены, многочисленные резные орнаменты и прочие архитектурные излишества…
— Приведите… просителя, — сказал Сварог.
Усатый кивнул и проворно скрылся за дверью. Не прошло и минуты, как он, распахнув ее вновь, пропустил в гостиную молодого человека, одетого с небрежной роскошью старинного дворянства. Остался стоять у косяка, глядя приведенному в спину без всякого доверия: ну не любили тут горротцев, что поделаешь… Видно было, что он с превеликой охотой, достаточно королю мигнуть, пустил бы в ход весь свой богатый арсенал.
Властным жестом отослав его прочь, подождав, когда дверь плотно затворится, Сварог принялся пытливо разглядывать вошедшего. Баглю, как всегда, оказался точен в характеристиках — симпатичен, определенно не глуп, держится с осанкой человека, много лет состоявшего в придворных чинах, при королевском дворе — но сильной личностью не выглядит. Действительно этакий исправный лейтенант без особых перспектив. Человек покрупнее калибром обязательно постарался бы остаться при дворе и сделать там карьеру — с таким-то послужным списком…
— Садитесь, — кивнул Сварог. — Как вас зовут, я уже знаю. Как зовут меня, вы не можете не знать. Так что постараемся говорить кратко без лишних дипломатических красивостей, у меня много дел… — он усмехнулся. — Граф, как вы считаете, оказанный вам прием — суховат?
— Иного и ожидать не следовало, ваше величество, — едва заметно пожал плечами молодой посол.
Излишнего подобострастия в его тоне не наблюдалось, что Сварогу понравилось.
— Рад, что вы это понимаете, — сказал он бесстрастно. — В конце концов, вы до последнего времени представляли здесь страну, которую можно считать первой в списке врагов Глана… Поэтому отношение к вам будет не то чтобы враждебное, но определенно настороженное. И не только оттого, что вы из Горрота. История сама по себе, мягко говоря, удивляет. Крайне редко случается, чтобы убежища просили послы… А потому, думается мне, я вправе потребовать от вас полной откровенности. Или вы считаете иначе?