Чертово 2: Мертвое городище
Шрифт:
– Мирон Генадич! – звонко произнес Борис.
– Борис Борисыч! – в детском восторге закричал Мирон и расправил руки для дружеских объятий.
Едельников приблизился к нему, но, вдохнув неприятный запах, исходивший от Ушакова, отступил на полшага назад. Он протянул руку и сказал:
– Обойдемся рукопожатием. Прости, но от тебя несет болотом!
– Так оно и есть, – ответил Мирон. Его взгляд перекинулся на вешалку в углу кабинета. На ней висела белая широкополая шляпа с черной ленточкой вокруг тульи. Мирон вздрогнул и едва не отскочил к стене, когда увидел этот знакомый до скрипа в сердце головной убор.
– Шляпа приглянулась? – вдруг спросил Борис. Он снял ее и вскинул себе на голову. – Сейчас в таких пол-Москвы ходит. Писк моды.
В кабинет вошла Леся, а вместе с ней ворвалась и новая волна сырых зловоний. Борис, увидев старую знакомую, сверкнул улыбкой и снял шляпу. Он помахал ей перед своим носом, а затем ушел к окну, приоткрыл его и вернул внимание друзьям, которых, надо полагать, не ожидал увидеть.
– Что стряслось? – изумленным голосом заговорил Борис. – В новостях писали, что в лесу под Козельском пропала компания людей. Год назад. Мне удалось узнать, что вы тогда направились в ту степь. Я все редакции обзвонил, все сайты облепил объявлениями о вашей пропаже! Куда вы, на хрен, подевались? – он улыбнулся, бросил шляпу на пол и схватился за голову, не веря своим глазам. – Ай, какая разница… вы живы! Родные мои, – он плюнул на брезгливость и, сняв белый пиджак, обнял Мирона, крепко прижавшись к нему грудью. Затем по-дружески поцеловал Назарову в щечку. – Присаживайтесь, что встали! – он пододвинул к ним стулья, а после этого метнулся к бару и, открыв его, достал бутылку коньяка.
– Это то, о чем я мечтал, – возрадовался Мирон, потирая руки.
– Я бы не отказалась перекусить, – подхватила Леся.
– Из еды только шоколад. Будешь?
Девушка разорилась на детскую улыбку и кивнула. Борис открыл ящик стола, достал из нее темный шоколад и положил перед Лесей. Та жадно забрала плитку и принялась раскрывать ее, едва ли не кусая за обертку. Едельников налил коньяк в две расписные рюмки и подал гостям, после чего придвинул к себе стакан и трясущейся рукой плеснул в него спиртное. Затем присел за стол и закурил. Сигареткой угостил и Ушакова. В мгновение кабинет заклубился голубоватым дымом. Борис откинулся на спинку кожаного кресла и, не теряя озорного выражения, вдруг спросил:
– Рассказывайте, на какие приключения в этот раз нарвались?
– Ты не представляешь, – заговорил Мирон, почесывая затылок. Он посмотрел на Лесю, на лице которой виднелся отпечаток злоключений планетарного масштаба, и продолжил: – Мы были в рабстве! Мы потеряли все: деньги, документы, счет времени, не замечали дней и месяцев. Мы находились на волоске от смерти! Как только появилась возможность, крохотный шанс на побег, нам удалось уцепиться за него и выбраться.
– Вас кто-то удерживал силой? – голос Бориса зачерствел, а брови напыжились. Он был ошарашен и будто тянул несчастную энергию страдальцев на себя, тучась в ней. Борис поднялся, отошел к окну и, вдохнув свежий воздух, спросил: – Это произошло в Сосенском? Вы стали жертвами маньяка?
– Можно сказать и так, – отозвалась Назарова. – Прости, но мы не хотим вспоминать об этом.
– Вы обращались в полицию?
– Еще не успели, – сказал Мирон.
– И не собираемся! – подхватила Леся, одарив Мирона гневным взглядом.
– Подняв наши досье, мы сделаем хуже только себе, – сказал Ушаков. – Сколько на наших плечах мелких нарушений? Борис Борисыч, в конце-то концов, заявление в полицию может привести их и сюда. Тебе ли не знать!
– И то верно, – в задумчивости пробубнил Борис. Он взял бутылку, налил гостям коньяк в рюмки, а после этого сам отпил из горла и спросил: – Что намерены делать?
– Я на время завяжу с работой, – выпалил Мирон, в забытьи цедя спиртное. – Прости, но сил нет заниматься поисками после пережитого кошмара.
– Я думаю, – влезла Леся, – смогу приняться за работу после небольшого отпуска. Только на восстановление сил понадобятся деньги, – с надеждой посмотрела на Бориса.
– Конечно, конечно. Сколько нужно?
– Думаю, десятки хватит, – налившись теплотой слов, ответила она. – Я все отдам.
Борис примкнул к сейфу, стоящему в дальнем углу у окна. Повернувшись спиной к гостям, он набрал код, после чего прозвучал щелчок и монотонный писк охладил раскаленное ожидание. Борис открыл дверцу сейфа и, отсчитав нужную сумму, положил ее себе в карман, а после этого спросил:
– Мирон Генадич, тебе тоже нужны деньги?
– Оплати мне такси до Архангельска. Извини, но иного пути нет. На поезд и на самолет меня никто не посадит. Я все непременно верну!
– С такси будет проблематично, – повернувшись к Мирону, произнес Борис. – Не каждый согласится ехать в такую даль. Да и к тому же, эм… – он кислым взором обмерил Ушакова и продолжил: – Но есть у меня другая идея. Один мой товарищ едет в ту сторону. Я попрошу его, чтобы он закинул тебя в Архангельск.
– Еще нам нужна одежда, – произнесла Леся. – На улице ноябрь. Мы совсем продрогли, пока добрались до тебя. В свитерах как-то зябко.
Борис безвкусно улыбнулся, подошел к выходу и, глядя на друзей, открыл дверь. Мирон и Леся покинули кабинет, за ними вышел Едельников. Пройдя по длинному коридору, он свернул в мрачное крыло, где, поднявшись по трем ступеням, скрылся в узеньком проеме в стене, что был сокрыт за плотной тканевой завесой, как таинственный туннель в потусторонний мир чудес и сказок.
– Куда мы идем? – поинтересовалась Назарова.
– Не поверите, но в нашем музее есть и реквизитная, – добродушным голосом ответил Борис. – На днях у нас проходила тематическая выставка, посвященная Октябрьской революции. Для этого пришлось заказать некоторые вещи в местной швейной мастерской.
В полутьме примкнув к двери, отдающей холодом железа, он потянул на себя кольцевую ручку и открыл ее. В носы троицы ударил запах, напоминавший смрад театральной каморки. Борис нащупал выключатель справа на стене, нажал на кнопку, и помещение озарилось тусклым светом высоких ламп. Впереди стояли вешалки с висевшими на них платьями, кофтами, пальто, шубами и гимнастерками военных.
– Выбирайте, – произнес Борис, приглашая гостей к реквизиту.
– Выглядит дороговато, – ахнул Мирон, восхитившись видом одежды.
– Брось, дешевое тряпье! – посмеялся Борис. – Не думаю, что гимнастерки и пальто понадобятся нам снова, но это не значит, что я дарю их вам. Одалживаю, чтобы добраться домой. Как будет возможность, так почтой вышлете на этот адрес.
Ушаков схватил с вешалки ближайшую гимнастерку и накинул на себя. Посмотревшись в зеркало, он стеснительно растянул губы, застегнулся и, разгладив на себе одежду, выдохнул скопившуюся в легких тревогу.
– Напишешь? – спросила Леся.
– Адрес-то? – Борис залез рукой в карман брюк и достал две визитки. – На них все указано, включая номер телефона. Берите, на всякий пожарный, так сказать!