Чертово колесо
Шрифт:
Буздыря привезли на ту же дачу, где убили Лену. За то время, пока они добирались, Николай так измучился от ужаса и боли, что перестал нормально соображать. У него сильно подскочила температура, он ослаб и часто впадал в беспамятство - стонал и сучил здоровой ногой. В таких случаях Синеев приводил его в чувство пинком или затрещиной, но вскоре Буздырь перестал на них реагировать.
На даче произошла небольшая заминка - Буздыря решили поместить в ту же каморку, но там все ещё лежал труп Лены. Тогда Синеев отволок администратора ресторана на террасу, а Ломов поднялся на второй этаж и застал Мокроусова
Оглядев столик, заставленный фужерами и ополовиненными бутылками со спиртным, Ломов подошел к Мокроусову, одной рукой взял его за подбородок, а другой чувствительно похлопал по щеке.
– Серега, - позвал он.
– Просыпайся.
– А?
– испуганно вскинулся Мокроусов. Увидев Ломова, он сразу успокоился, глаза у него увлажнились, а лицо сделалось пьяным и по-детски капризным.
– Что, я уснул?
– Проснулся?
– миролюбиво спросил Ломов.
– Да, - поднимаясь с кресла, ответил Мокроусов.
– Задремал чуток. Яму я выкопал. Еще кого-нибудь привезли?
– Тебе вчера что было сказано сделать?
– Ломов отошел на шаг, взял Мокроусова за плечо и развернул к себе.
– Сейчас сделаю. Я выкопал...
Он не успел договорить, потому что Ломов довольно сильно ударил его кулаком в нижнюю челюсть. Здоровый Мокроусов отлетел в угол комнаты, опрокинул напольную вазу и растянулся на полу во весь рост.
– Если ты ещё раз нажрешься во время работы, тебе придется потратить очень много денег на зубного техника, - бесстрастно проговорил Ломов.
– Ты что, не понимаешь, чем мы занимаемся? Ты, бывший мент, не соображаешь, что будет, если мы проколемся?
– Ломов медленно приближался к лежащему Мокроусову, и тот на всякий случай решил пока не вставать. Он лишь приподнялся на локте, провел рукой по разбитой губе и вытер окровавленную ладонь о брюки.
– Не пачкай портки кровью, придурок, - остановившись, сказал Ломов. И кто тебя только послал? Ты же завалишь все дело. Ладно, вставай, иди вниз. Протрезвеешь, мы ещё поговорим.
Мокроусов мгновенно поднялся, на секунду замешкался, а затем подошел к столику с выпивкой. Не выпуская Ломова из виду, он взял бутылку с водкой и на его удивленный взгляд виновато пояснил:
– Смочить. Кровь течет.
– Ох ты, несчастный, - неожиданно рассмеялся Ломов.
– Решил обеззаразить рану? Чтобы не было заражения крови? Может тебя в больницу отвезти?
– Да ладно, Лом, - вполне трезво проговорил Мокроусов.
– Меня не предупреждали, что надо будет закапывать. Не могу я трезвый жмуриков на себе таскать.
– Он вылил в ладонь немного водки и приложил к кровоточащим губам.
– Ты можешь, а я нет.
– А зачем же ты на это дело подписался?
– удивился Ломов.
– Деньги нужны, - без обиняков ответил Мокроусов.
– Ладно, иди, занимайся делом, - примирительно сказал Ломов и уселся в кресло, откуда совсем недавно вытащил Мокроусова.
– Мы привезли её дружка, Буздыря. Зараза, ну и фамилия. Смотрите, не показывайте ему девку. Устройте его в этой
Мокроусов пошел вниз, и Ломов добавил ему вслед:
– Да, перетяните ему ногу повыше колена. А то ещё помрет раньше времени от потери крови. И водки дайте. Лучше говорить будет.
После того, как Мокроусов освободил каморку, Синеев втащил туда Буздыря, уложил его на топчан и приковал к трубе. Николай был очень бледным, тихо постанывал и все пытался найти для раненой ноги положение, при котором она бы не так болела.
Сделав свое дело, Синеев поднялся наверх, а Мокроусов, чтобы как-то задобрить Ломова, притащил в комнатушку стул и поставил его рядом с топчаном. Затем он сбегал на второй этаж, принес бутылку, в которой оставалось около двухсот грамм водки и попытался влить её пленнику в рот. Но Буздырь от боли так стиснул зубы, что вся водка пролилась на клеенку, которой был обит топчан.
– Пей, козел, - беззлобно проговорил Мокроусов.
– Тебе же лучше будет. Это же обезболивающее. Пей, говорю.
– Он ещё раз сунул горлышко бутылки Николаю в губы, и тот наконец раскрыл рот.
Буздырь глотал холодную водку жадно, как воду. Не открывая глаз, он тянулся к горлышку, словно теленок к вымени, хватал его губами и громко всасывал в себя обжигающую жидкость вместе с воздухом. Водка затекала ему под рубашку, но он лишь испытывал от этого облегчение.
Когда в бутылке не осталось ни капли, Мокроусов отставил её в сторону и с неподдельным участием спросил:
– Ну как, нормально? Говорить сможешь?
– О чем?
– стуча зубами, едва выговорил Николай.
– Ну, это мы придумаем, о чем, - рассмеялся Мокроусов.
– Если мало, могу ещё принести.
– Принеси, - после небольшой паузы попросил Буздырь. Он уже понял, что этот разговор может оказаться для него последним, и решил максимально облегчить себе оставшиеся часы, а может и минуты жизни.
Мокроусов снова поднялся наверх, сказал Ломову, что клиент готов, взял ещё одну бутылку и вернулся в каморку. Но напаивать пленника он не стал, а только поставил водку рядом с топчаном и удалился.
Ломов вошел в комнатушку, уселся на стул и закурил сигарету. Некоторое время он молча разглядывал администратора "Буревестника", а когда тот открыл глаза и страдальчески посмотрел на одного из своих мучителей, спросил:
– Ты-то зачем полез? Что, мало в своем ресторане накручиваешь? То, что в сумке, наверное не последнее?
– Не успел выйти... Вы же быстро... Совпадение...
– тяжело дыша, ответил Николай. Из-за этой прерывистости фраз, Ломову показалось, что пленник бредит, и все же он поинтересовался:
– Какое совпадение?.
– Федор Иванович. Не знал, что он тоже...
– Тоже, - усмехнулся Ломов.
– Дай телефон, я отзову своих, - вдруг умоляюще попросил Николай.
– Я сегодня хотел. Не успел.
– Да теперь уж мы сами отзовем.
– Ломов достал из нагрудного кармана записную книжку администратора ресторана и спросил: - Кого будем отзывать? Телефоны здесь?
– Предпоследняя страница, - ответил Николай.
– Три нижних номера.
Ломов открыл книжку в нужном месте, взглянул на ряды цифр и сказал: