Чертовски богат

Гулд Джудит

Это еще что такое? Споттс не верил своим ушам.

– Что за бред, Шелдон? – упрямо заговорил он. – Какие такие непредвиденные обстоятельства? Может, объясните, в чем дело?

Оттягивая неизбежное, Фейри огляделся и, заметив официанта, сделал ему знак заменить бокал.

– Шелдон! – вновь подал голос мистер Споттс, дождавшись, пока собеседник сделает столь необходимый ему глоток.

– Слушайте, Дитрих! – взорвался Фейри, но, опомнившись, тут же заговорил спокойнее: – Как вы понимаете, времена... времена меняются. – Он выдавил из себя жалкое подобие

улыбки. – Понятно, что ветеранам вроде нас с вами трудно с этим свыкнуться, но ведь такова жизнь, ничего не поделаешь.

Поделившись этим свежим наблюдением, Фейри вновь жадно припал к бокалу в надежде, что Споттс оставит его наконец в покое.

Но тот и не думал выпускать свою жертву из силков, по крайней мере до тех пор, пока Фейри не оставит свои увертки и не объяснит все внятно и доходчиво.

– Что это с вами, Шелдон, вы только сами себя послушайте! Вы возбуждены так, будто кто-то разворошил целое осиное гнездо. И хватит ходить вокруг да около! Довольно!

Фейри тяжело вздохнул:

– Одно могу сказать вам, это... это не мой выбор.

– Так. Ясно. Если не ваш, то, надо полагать, мистера или миссис Голдсмит.

– Очко, – проворчал Фейри. – Можете получить в кассе свои двести долларов.

– Ну? Так о ком речь?

– Это... Она – бедствие, катастрофа, тьма египетская – все в одном лице! Это закат империи. Это конец «Бергли». – Фейри поднял бокал и отвел руку, словно собираясь швырнуть им в стену и посмотреть, что из этого получится.

– Да вытяну я из вас наконец имя или нет?

Фейри посмотрел на бокал и медленно его опустил. Выглядел он сейчас, как воздушный шар, из которого вышел воздух.

– Мисс Барбара Паркер, если это имя вам что-нибудь говорит. – Фейри вновь повторил маневры с бокалом. Голос у него сделался шершавым. – Теперь все понятно?

Споттс невольно отшатнулся, как от удара, затем тряхнул головой и с прищуром посмотрел на Фейри.

– Мисс Паркер? – недоверчиво повторил он. – О Боже, Шелдон, только не говорите мне, что речь идет о Бэмби Паркер!

Фейри вновь отвел взгляд в сторону. Ну теперь-то, когда Споттс узнал имя своего преемника, вернее, преемницы, может, он оставит его в покое?

Но его молитвы и на этот раз остались неуслышанными. Высокий, прямой – ни дать ни взять вековой дуб, – Споттс остался стоять на месте как прикованный.

– Шелдон! – в голосе его прозвучал металл. – Шелдон, еще раз спрашиваю, речь идет о Бэмби Паркер?

– А о ком же еще, черт возьми! – Голос Фейри поднялся чуть не до крика. Все же он взял себя в руки, провел дрожащей ладонью по волосам и добавил уже тише: – Мне очень жаль, Дитрих, но сменит вас именно она, а не мисс Тернер.

Знаменитая выдержка и непроницаемость изменили Споттсу – от Фейри не укрылось, как исказилось его лицо. Сам же он ощущал себя жалким комедиантом, взыскующим внимания публики. «Каковым, – угрюмо подумал Фейри, – я, по сути, и являюсь, пусть даже публика состоит из одного-единственного зрителя, а пьеса... что ж, пьеса явно не из тех, в которых можно блеснуть».

– Ну вот, Дитрих, – глухо

сказал Фейри, – теперь все тайное стало явным. Вы вынудили меня ответить на свой вопрос – что, вам от этого стало лучше? Довольны наконец?

Споттс отвернулся. И спектакль, который перед ним только что разыграли, и его смысл, и актер привели его в дурное расположение духа.

– Ну что, друг мой, – безрадостно улыбнулся он, – тут только одно можно сказать.

– И что же именно?

– Если мистер Голдсмит настолько глуп, чтобы постелить себе эту постель... – разумеется, подумал Споттс, это именно его инициатива, миссис Голдсмит никогда бы не пустила лису вроде Бэмби Паркер в свой курятник, – то пусть в ней и валяется. На ближайшее время я ему не завидую. – В голосе его прозвучала едкая ирония. – Не говоря уж о более отдаленном.

– Право, Дитрих, мне жаль, что все так обернулось. – Фейри нервно переступил с ноги на ногу. – Я пытался, честное слово, пытался. Но этот дикарь...

– Все ясно. – Споттс сочувственно потрепал его по плечу и по-черепашьи втянул голову в плечи.

Двинувшись было в сторону, он тут же остановился, медленно повернул голову и вытянул шею так, что даже обвислая кожа на подбородке туго натянулась.

– Похоже, болезнь достала меня как раз вовремя, а, Шелдон? – грустно сказал он. – Ну что ж, удачи вам, друг мой. Удачи в кругу филистимлян. Ну а о том, чтобы у меня руки остались чистыми, сама судьба позаботилась.

– Дитрих! Надеюсь, вы не думаете, будто я свои нарочно вымазал в грязи?!

– Нет, нет, – покачал головой Споттс, – разумеется, нет.

И как человек, твердо убежденный в том, что дурные новости надо сообщать как можно скорее, помахал Фейри рукой и отправился на поиски Кензи, которая словно сквозь землю провалилась.

Вооружившись ручными сушилками, напоминающими по форме старинный пистолет, Кензи и Зандра поливали друг друга мощными струями сжатого горячего воздуха.

– Ну что, – весело воскликнула Зандра, перекрывая ровный шум сушилок, – что я тебе говорила? Те, кто отвечает за организацию этой вечеринки, явно знают женщин! Кому бы еще пришло в голову устанавливать здесь эти штуковины?

– Действительно, удачно получилось, – откликнулась Кензи, – иначе что бы нам делать? Мокрые курицы, да и только.

– О Господи, да не будь ты такой скромницей, – погрозила ей пальцем Зандра. – Можешь и выругаться. Уж ты поверь, за свою жизнь я всяких слов наслушалась.

– Знаешь, – призналась Кензи, – мне сильно повезло, что я на тебя налетела, а не на какого-нибудь важного господина.

– Это уж точно. А здорово мы повеселили народ, верно? Но главное, я уверена, мы станем настоящими друзьями! – Теперь обе сушилки были в руках у Зандры, и она делала ими медленные круговые движения, направляя воздух на Кензи. – Я всегда считала: чтобы подружиться, надо сначала здорово насолить друг другу. Согласна?

– Гм. Как-то мне не приходилось... – Кензи оборвала себя на полуслове, словно что-то вспомнив. – О Господи!