Червонная дама
Шрифт:
— Тогда в чем причина?
— Я собираюсь вообще бросить работу. Но вы не волнуйтесь, я не уйду, пока вы не найдете человека на мое место. И даже еще немного поработаю, чтобы ввести новенькую в курс дела.
Мириам вздохнула:
— Может, еще передумаете? Я бы предпочла, чтобы вы остались.
Розелина улыбнулась и покачала головой.
— Нет, это уже решено, — ответила она. — Я точно не передумаю. Но даю слово, что с вами это никак не связано.
— Ну хорошо, — согласилась Мириам. — Что ж поделаешь? Хотя мне очень жаль.
— И знаете… Спасибо вам, — сказала Розелина. —
— Да просто… Думала, если вас что-то беспокоит и вы хотите это обсудить…
— Нет, что вы. Ничего меня не беспокоит. У меня все прекрасно, — отрезала Розелина и запоздало улыбнулась, пытаясь смягчить жесткость тона. — Поверьте, у меня все в порядке. Так, нашло что-то.
Ну вот и получила, подумала Мириам. Ладно, хотя бы попробовала…
Розелина шагнула к двери, и тут Мириам не выдержала. Эта женщина что-то скрывала, и она не успокоится, пока не узнает что.
— Постойте! — позвала она. — Я тоже должна перед вами извиниться.
Розелина затрясла головой:
— Что вы, что вы! Вы имели полное право еще и не так меня отчитать! Могли вообще меня уволить за то, что я там напортачила.
— А я не об этом, — сказала Мириам. — Разве муж ничего вам не передал?
Лицо Розелины побелело.
— Не понимаю, — не своим голосом промолвила она. — Что он должен был мне передать?
— Что вчера вечером я к вам заходила.
— Ко мне?
— Ну да. Я за вас волновалась. Вы так странно выглядели, когда… Когда уходили.
— А что?.. А что вам сказал мой муж?
Странная пара, подумала Мириам. Почему оба так боятся, что второй проболтается? Что за ужасную тайну они скрывают?
— Он ничего мне не сказал. А вы уже спали.
— Значит, вы и в самом деле приходили, — прошептала Розелина.
— Да.
— Мне приснилось, что вы на меня смотрите, — сказала она. — И мне стало стыдно.
Мириам наклонилась к ней:
— Почему?
Розелина уже открыла рот, чтобы ответить, но спохватилась и ничего не сказала. Снова улыбнувшись печальной улыбкой, подошла к Мириам и поцеловала ее в щеку.
— Спасибо вам, — тихо произнесла она. — Вы очень мне помогли. Гораздо больше, чем я заслуживаю.
И вышла из кабинета.
Что это означало: «больше, чем я заслуживаю», терялась в догадках Мириам. Что такого ужасного совершила эта девушка, чтобы простой человеческий интерес к себе воспринимать как награду? Что-то нашло, ну надо же! Может, она просто истеричка, пытающаяся привлечь к себе внимание? Нет, не похоже. Истерички так себя не ведут. И не глядят с такой печалью во взоре. Впрочем, нет, поправила она себя. Она выглядит не печальной, а несчастной. Нет, снова одернула она себя, дело не в этом. Она попыталась меня провести. Разыграла тут целый спектакль: смотри, мол, какая я спокойная, выдержанная. Сама безмятежность. Только со мной этот номер не пройдет. Огорченная или даже несчастная женщина не сумела бы устроить перед ней весь этот цирк.
Нет, она не расстроена и не огорчена. Она в глубоком отчаянии, и по сравнению с глубиной этого отчаяния все вокруг представляется ей несерьезным, даже забавным. Юмор — вежливость тех, кому нечего терять. Кто это сказал? Она может
Ответ на этот вопрос явился ей мгновенным озарением. Когда Розелина говорила, что «покидает» их, она имела в виду буквальное значение слова. Она действительно собирается исчезнуть. Отработает сколько там положено по контракту и уйдет навсегда. В могилу.
Может, я драматизирую, остановила себя Мириам. Нет. Она правильно догадалась. Эта женщина явно решила покончить с собой. А Мириам понятия не имела, как помешать ей осуществить задуманное.
Глава 14
На третий день после убийства он снова явился на ту улочку и, поколебавшись, прошелся по ней из конца в конец. На дальнем углу его опять охватило возбуждение, пережитое накануне убийства.
Здесь практически ничто больше не напоминало о происшедшем. Словно они с жертвой заключили тайный союз. Правда, теперь в него была посвящена и полиция.
Газеты, напечатав об убийстве несколько заметок в первый же день, умолкли, очевидно, в ожидании новых сведений. О способе убийства не заикнулся ни один журналист. Писали о «применении холодного оружия, повлекшем гибель жертвы», и все. С одной стороны, это его успокаивало, с другой — злило.
Задаваясь вопросом, почему легавые ни словом не обмолвились журналистам об арбалете, он пришел к выводу, что сработал полицейский инстинкт: выдавать как можно меньше информации. Кроме того, им, наверное, не хотелось напрасно пугать публику. Может, ему следовало избрать более банальный способ убийства? Пырнуть ее ножом или застрелить из ружья? Но нет, еще на стадии планирования операции он понимал, что без арбалета ему не обойтись. Он просто знал, что с арбалетом все у него пройдет как по маслу. Возможно, это было суеверие, но, когда затеваешь нечто подобное, надо стараться, чтобы все шансы были на твоей стороне.
После работы он все больше времени проводил у себя в гараже. Садился в машину и думал. Потом выезжал прокатиться, но далеко не всегда. Ему было лень шевелиться. Он сидел за рулем, вспоминая все подробности преступления, которые помнил так явственно, словно совершил его только что.
Уже после убийства случилось одно странное и крайне неприятное событие, вроде бы никак с ним не связанное: поздно вечером к Розелине вдруг заявилась эта баба. Проводив ее, он сел на мотоцикл и проследил за ней. Узнал, где она живет. Прочитал фамилию на почтовом ящике, а на следующее утро позвонил в агентство, где работала Розелина.
Баба не наврала. Она действительно была из агентства. Но какое отношение она имела к Розелине? Может, влюбленная в его жену лесбиянка? Ладно, не важно. Главное, что его подозрения почти развеялись.
На краткий миг мелькнула соблазнительная мысль — взять да и шлепнуть эту бабу, но это было глупо. Она слишком близка к Розелине. Правда, она тоже брюнетка и хороша собой, но совсем другого типа, к тому же у нее короткая стрижка. И возраст не тот. Нет, не годится. Она совсем не похожа на Розелину, а он не должен ни на шаг отступать от избранной линии поведения.