Червонная Русь
Шрифт:
Вот князь Ярославец Святополчич развелся же со своей женой, дочерью Мстислава новгородского и другой внучкой Владимира Мономаха. Так все князи русские его осудили за это, Владимир и Мстислав ходили на него войной… И погиб он в тот же год. Все говорили: Бог наказал! Об этом во Владимирской земле было много разговоров, и Прямислава помнила, с каким ужасом и отвращением игуменья Евфимия произносила слово «развод». Греховно и ужасно нарушать Божие установление! Но почему при мысли о такой возможности ее сердце замирает в радостной надежде?
Но даже если она избавится от Юрия Ярославича,
Ох, чего только в голову не лезет! Прямислава закрыла лицо руками, словно испугалась, что Зорчиха и Крестя разглядят на нем, как далеко залетела ее мысль. Захочет ли Ростислав Володаревич на ней жениться, если узнает, что Прямислава Вячеславна – это она! Сохрани Бог ему об этом узнать! Как она посмотрит ему в лицо, если он будет знать, что она, которую он видел то в платье холопки, то в подряснике послушницы, и есть княгиня? Никогда! Лучше в монастырь!
Остаток дня ехали спокойно, и Прямислава то дремала, то глядела по сторонам, любуясь лугами, лесами в свежей весенней зелени, берегами Припяти. На ночлег остановились в поле, неподалеку от небольшого села, где все равно нельзя было разместить такое войско, но женщины и в шатре не замерзли, укутанные овчинами и одеялами.
На другой день приехали к городу Небелю. Сейчас в нем сидел князь Роман Изяславич, племянник Вячеслава Владимировича, сын его брата Изяслава курского. Это был смирный человек, нечестолюбивый, преданный дяде и не помышлявший, к счастью, о больших княжеских столах.
Однако на улицах посада было пусто, ворота детинца стояли закрыты. Князь Ростислав велел войску остановиться на широком берегу, а сам с ближней дружиной поехал к воротам Прямислава и Зорчиха наблюдали за ним, выйдя из кибитки, – после долгого сидения им хотелось размять ноги.
– И что он будет делать? – обеспокоенно спросила Прямислава, наблюдая, как конный отряд со стягом над головой князя приближается через опустевший посадский въезд к воротам. – Даже шелома не надел…
– Да зачем ему шелом? – Рысенок пожал плечами. – Не биться же с ним князь Роман будет. Перепугались, войско-то вон такое больше, а в волости немирно. Вот и опасаются. Откуда ж им знать, то ли к Вячеславу Владимировичу помощь идет, то ли к Юрию Ярославичу.
– А они на нашей стороне?
– А Бог их знает. Должно, на вашей. Здешний князь ведь вам родня?
Остановившись перед воротами, князь Ростислав обменялся какими-то словами с воинами в блестящих шлемах, которые смотрели с воротной башни. Потом ворота приоткрылись, отряд понемногу втянулся внутрь. Прямислава ждала, волнуясь сама не зная отчего. То ли она беспокоилась о Ростиславе, то ли о себе? Ей хотелось, чтобы он скорее вернулся к войску. Любой чужой
И он действительно вернулся довольно быстро, притом с неплохими новостями. Войско, которое не могло поместиться в городке, получило приказ располагаться на ночлег, и мужики уже побежали к озеру с привезенными с собой сетями, а к кибитке примчался Горяшка и велел ехать к воротам.
– Княгиня и воевода здешний зовут князя Ростислава и княгиню ночевать в город! – запыхавшись, доложил он. – Давай трогай!
– Ой, что же с нами будет? – беспокойно зашептала Крестя, дергая Прямиславу за рукав. – Они же твои родичи! Узнают!
– Да ничего они не узнают! – отмахнулась Прямислава, думая только о том, что скоро опять увидит Ростислава. – Они только на свадьбе моей были, князь Роман и его княгиня, а больше я их никогда не видела. И они меня больше не видели, а с тех пор семь лет прошло – не узнают, не бойся. Скажешь, устала, да спать отпросишься, вот и все!
Кибитка уже въехала в ворота, и под колесами погромыхивали деревянные плахи, которыми была вымощена улица. Прямислава с любопытством разглядывала незнакомый город: на улицах было полно народу, везде толпились люди, державшие кое-как увязанные узлы с самым необходимым, многие держали на привязи то корову, то пару коз, то лошадь.
– На Киевщине от половцев поганых вот так же в городах спасаются! – хмыкнул Тешило, плетью показывая Прямиславе на небельцев. – А тут, вишь, от своих!
Убедившись, что гости никому не грозят, посадские начали понемногу, насколько позволяли узкие улицы, просачиваться с пожитками и скотиной назад, за ворота, а кибитка вслед за конной дружиной добралась до княжьего двора. Небель был небольшим, не слишком богатым городком. Самые внушительные дворы, которые Прямислава успела заметить по пути, принадлежали купцам-хлебникам – огромные, обнесенные тынами, за которыми стояло по несколько теремов, просторных амбаров, со скотными дворами позади.
Прямислава то и дело поглядывала на князя Ростислава – и почему-то каждый раз, как ее взгляд падал на его спину, покрытую простым бурым плащом, на черноволосую голову, которую так легко было найти в дружинном строю, по ее телу пробегала горячая и приятная молния. Гораздо больше, чем об отце и о муже, чем о родичах, с которыми ей сейчас предстояло встретиться, она думала о том, что проведет еще и эту ночь под одной крышей с ним.
Въехав во двор, кибитка остановилась – двигаться дальше ей мешали многочисленные кони, которых еще не успели развести по конюшням. Но возле кибитки вдруг появился Ростислав и, заглянув внутрь, сделал им знак выходить. Вспомнив, кто она тут, Прямислава выскочила первой, чтобы помочь выйти Кресте. Но Ростислав, вместо того чтобы заботиться о «княгине», торопливо подхватил за талию Прямиславу и не слишком охотно убрал руки, хотя она уже вполне надежно стояла на земле. Прямиславе было и немного стыдно, и в то же время приятно, и, занятые друг другом, они совсем забыли про Крестю, которой помогала выйти только Зорчиха.