Червоточина

Буторин Андрей Русланович

Тут Ненахов опять сцепил ладони и принялся изучать хитросплетение пальцев.

– Не надо врать, – тихо, но очень четко сказал Бессонов. – Это вам вовсе не нужно. Ведь так?

– Это желательно, – глянул на друга Ненахов, но тут же отвел глаза. – Правда. Иначе тоже снизят балл. Не на много, но все же. Только вот как это сделать без вирусных блоков… Да и с ними – как? Их ведь не перепрограммировать оттуда. В общем, задача попытаться вернуть людей антивирусникам тоже поставлена, но она…

– Не первоочередная, – сухо закончил Геннадий Николаевич.

– Да, – отважился вновь посмотреть на него бывший полковник.

– И ты говоришь, что инспектор хочет уничтожить эту сферу тоже вместе с людьми? То есть Ниче… моему сыну и так, и так конец?..

– Но ведь если… – начал мямлить Ненахов.

– Как я понял из твоих слов, вряд ли будет какое-то «если». Когда инспектор собирается это сделать?

– Он дал мне три дня, – послышалось от окна.

Бессонов вздрогнул и перевел туда взгляд. На фоне светлого прямоугольника был виден лишь силуэт. Но Геннадий Николаевич узнал этот молодой голос. И голос продолжил:

– Если через три дня антивирусные блоки не справятся с задачей, сфера Соперника будет уничтожена. Мне снимут баллы. Хуже того, ровно столько же начислят Сопернику. И это случится. Антивирусам не справиться. События развиваются не в нашу пользу.

Бессонов побледнел.

– Значит, Нича и Соня…

– Я вытащу их, – сказал Студент. – Это против правил, за это тоже снимут баллы, но это будет каплей в море против суммарного наказания.

– Только их? – спросил Геннадий Николаевич, прищурившись на темный силуэт.

– Да, – ответил Студент.

Комментариев Бессонов не дождался. Перевел взгляд на полковника-координатора, но тот лишь пожал плечами. А когда Геннадий Николаевич вновь повернулся к окну, там уже никого не было.

– Ты доволен? – спросил Ненахов.

– Чем? – вновь посмотрел на друга Бессонов. – Тем, что погибнет не мой сын? Сколько там всего людей?

– Порядка пяти сотен. Чуть больше.

– И ты на самом деле думаешь, что я могу радоваться гибели пятисот человек? Впрочем, ты же робот, я забыл.

– Не надо! – хлопнул ладонями по подлокотникам Ненахов. – Не ерничай, Гена, тебе это не идет. Их все равно не спасти, ты же знаешь! Но твой сын останется жить. Я даже не понимаю, почему Студент решил сделать это…

– Потому что ему стыдно, – скрипнул зубами Бессонов. – Потому что он уже сдался. Сдался, хотя впереди еще целых три дня! Такой вот хард-рок.

– И всего три, а скорей – два, антивирусных блока, запутавшихся в ситуации!

– И пять сотен людей, – тихо сказал Геннадий Николаевич. – Их вы, конечно, даже не рассматриваете. Впрочем, вы уже списали их в расход. Ладно ты – робот, но тот-то!.. Впрочем, он ведь тоже не человек…

– Да что ты заладил: робот, робот!.. – подскочил Ненахов. – Я вот сейчас вмажу тебе по морде, тогда узнаешь!

– Что я узнаю? Вот если бы они узнали… – Бессонов вдруг быстро потух, свел брови, провел по внезапно вспотевшему лбу ладонью. – Слушай, а мне туда можно попасть?..

– Что?! – заморгал Ненахов. – Это еще зачем? Нича скоро будет дома!..

– Сомневаюсь.

– Ты не веришь Студенту? Он не может врать.

– Я верю в своего сына. Если он хоть немного понял, в чем там дело, он ни за что не вернется, бросив там остальных. Но я сейчас не об этом. Я спрашиваю: могу ли я как-нибудь туда попасть?

Ненахов посуровел.

– Я уже говорил, что люди – это не программа. Чтобы запустить человека в программный код, да еще в чужой программный код…

– Ну? – подтолкнул Бессонов замолчавшего друга взглядом.

– Для этого надо превратить человека в… вируса.

– Кто может это сделать?

– Ты что, идиот?! – заорал Ненахов. – Ты не понял, что я сказал?! – вскочил он, размахивая руками. – Если ты станешь вирусом, ты никогда уже не сможешь быть человеком!

– А я тебя спрашивал, как мне из вируса снова стать человеком?! – заорал в ответ Бессонов. – Я спросил тебя: кто может запустить меня на эту долбанную сферу?

– Но это нельзя… – поник вдруг Ненахов. – За это снимут такой балл, что…

– А мы никому не скажем, – подмигнул Бессонов, понимая, что друг почти сдался.

– Ты забыл? Я буду об этом знать. И когда я усну…

– Ч-черт!.. – прошипел Геннадий Николаевич. – И как быть?

– Тебе придется убить меня.

– Что?.. – вздрогнул Бессонов. – Снова твои нечеловеческие шуточки?

– Отнюдь. Я отвезу тебя к тому, кто превратит тебя в вирус, но после этого ты должен будешь меня убить. Застрелить. В голову. Пистолет я тебе дам.

Бессонов побледнел. Он сглотнул и сиплым голосом спросил:

– А того, кто… превратит меня… Его тоже придется… – Договорить он не смог.

– Нет, – покачал головой Ненахов. – Он не человек, не ретранслятор, не координатор. Он – антивирусный блок.

– А ты… ты готов умереть?.. – Геннадий Николаевич опустил глаза и пробормотал едва слышно: – Умереть ради каких-то людей?

– Дурак ты, Гена, – вздохнул бывший полковник. – Я ведь тебе уже говорил: люди – это конечный продукт. Результат проекта Студента. А я – лишь его часть. Шестеренка, винтик. Я создан для того, чтобы этот результат выдать. А раз для его достижения меня должно не стать, то – сам понимаешь.

– Ты сейчас пытаешься снова оставить меня в дураках, но тебе это не удастся, – горько усмехнулся Бессонов. – Я просил тебя не упоминать слово «условность», вот ты его и обходишь. А то, что ты сейчас сказал, это и есть чистой воды условность. Упрощенность. На самом-то деле все куда сложней, даже я это понимаю. Такой вот хард-рок. – Он встал с кресла, подошел к поднявшемуся навстречу Ненахову и крепко обнял его. – Спасибо тебе, друг. Ты – настоящий человек.

8