Червячная передача

Cyberdawn

Но выход был, «коллективизация» продлевала жизнь и открывала путь к параллельным мирам, на что у единичного жителя что в плоти, что в тессеракте пороху не хватало. Соответственно была принята имеющаяся сейчас концепция «один тессеракт — одна черта, наиболее важная». В общем, такой подход был для сущностей фактическим табу, в целом плавающим, но неизменно исполняемым.

В итоге получились сущности, как они есть и вижу сейчас. Не слишком умные, личность кастрированная. Но из страха утратить и её, они табу не нарушали. Ну и пришли к идее паразитировать на «не калеках» из параллельных миров, да и разбежались по ним, на

тему «пожрать». Мой визави бултыхался с сущностью, интерпретирующей себя как женской, мыслитель. Сам он позиционировал себя как воен.

Они вообще, в ближайшее время, не более миллиончика лет, рассчитывали стать «едины», этакий своеобразный брак и объединение. Ну и мотались, черт знает сколько, собирая «энергию жизни», которая, как понятно, была энергией пятимерья.

Периодически встречаясь с соплеменниками (вот чёрт знает, насколько часто), меняясь информацией в общем и даже тессерактами в частности. Пара шибко борзых сущностей, замахнувшихся на развитых многомерщиков, огребли, многие — до смерти, соответственно, сложился такой «кодекс», на основании мне сказанного: проявленные многомерщики — хозяева Планеты, нас убивают и от них надо драпать. Слишком долго качать энергию из Мира нельзя, необратимо гадить его нельзя, но не помешает собрать решения «доноров» в смысле творчества и подходов, поскольку у калек, да еще и попиленных как личности, с этим было не просто плохо, а никак.

Ну и «в общем», не слишком паразиты трехмерным разумным и гадили. Не слишком, как понятно, относительно, с точки зрения популяции. Надолго не задерживались, бултыхались себе и вот приперлись к текущей земле. Где встретили некоего соплеменника, который общался только с мыслителем. Процесс подготовки к «посеву» шел полным ходом, писались и прикидывались программы, возводились «тестовые полигоны» — разумные были очень разными, так что многое надо было испытать. В итоге стали сущности «приземляться», утратив сенсорику и вообще.

А на момент, когда сионист пришел в себя и стал готов к труду и обороне, его спутница была мертва. Окончательно и бесповоротно, ключевые тессеракты, содержащие объединяющие качества и императивы, отсутствовали.

На мой вопрос насчет «а чего её тессеракты не приберёшь?» сионист аж воззрился на меня, посмотрел как на самого что ни на есть отвратного зоопедонекрофила и оскорблённо отвернулся. Ну не знаю, как по мне — хоть такой вариант жизни бы был, но дело его.

И тут вступало в дело два фактора. Первый — какой бы урезанный и прочее сионист не был, подругу он свою, похоже, любил, ну, насколько это для подобной сущности возможно, так что передо мной был самым натуральным образом депрессивный и с мыслями о смерти, паразит.

Второй — даже если сионист взбодрится, команды управления он с подругой создавал вместе, её часть команд не знал, так что даже себя собрать в кучку не мог. Так что бултыхался, прожигал последние запасы пятимерной энергии и ждал смертушки неминучей, предаваясь депрессии и философии.

Ну, призадумался я, скажем так, в рамках всего прочего равного — не такой уж и гад. Да и жалко немножко, если честно. А главное, я вот оцениваю этого типа, как будто могу его «решить». Ага, щаззз…

Это он на оперирование высшемерными проявлениями повелся. А так — размажет меня в ближайших мерностях плевком и даже не заметит. При этом, ежели ему помочь, можно с этого получить… ну, как минимум, решение большей части текущих проблем, прикинул я.

— Сионист, а сионист, — после размышлений выдал я, а на слабый кивок продолжил. — Слушай, если вы завершаете цикл, что с носителями ваших осколков происходит?

— Ничего, — монотонно ответил собеседник. — Теряют возможности осколков.

— А дети, сформированные частями личности осколков? — педантично уточнил я.

— Сама-то личность останется, — аж пожал плечами сионист. — Много умирают — вы появитесь, на меня мыслитель ругалась, что слишком много войны приношу. Немного, — вздохнул он. — Сами такие, а я — чтоб время не тратить… — помолчал, пригорюнившись. — А ты из-за осколка мыслителя явился? Не знаю, с чего он бушевать стал, но всё как должно быть. А когда ты меня убьёшь? — аж заинтересовался он, скосив на меня взгляд.

— Так, — потёр я переносицу, сняв шлем. — Слушай внимательно, мыслитель погибла не сама…

— ТЫ?!! — жутко взревел сионист, засветился ярким светом и исказил окружающее пространство, но, спустя миг, успокоился. — Ничего не сделаю… и говорить не буду. Убивай!

— Так вот, погибла не сама, — пребывая в воздухе на груде кирпичей, достигших океанского дна, продолжил я. — И не я, я про вас и не знал-то толком, почему у тебя и спрашиваю. Но вот тот, ваш соплеменник… — начал я, да и выложил всю цепочку выводов, даже несколько проекций создал, для наглядности.

Золотой дергался, очи пучил, мерцал и континуум искажал, хотя умереннее. Наконец, уставился на меня горящими (в прямом смысле слова!) глазами.

— Высший! Молю, найди и уничтожь! У меня мало энергии… а она тебе и не нужна… ничего у меня нет, — заскрежетал он зубами. — Я просто молю — после моей смерти, уничтожь его! Тебе несложно…

— Сам справишься, — сварливо ответил я.

— КАК?!! — взревел сионист. — Я — малая доля от себя, теряю энергию…

— Молчать и слушать! — строго возвестил я. — А то ишь, разорался. С командой, завершающей цикл, я тебе помогу. Соберешь свои осколки, даже… да, подкину тебе энергии на бедность, — меценатствовал я. — Однако, взамен…

— Всё, всё что угодно! — выдал собеседник.

— Достал перебивать! — возмутился я не на шутку. — Быдло бескультурное, дослушай!

— Молчу, — буркнул золотой.

— Вот и молчи, — покивал я. — Так вот, в мирах, которые ты будешь засевать, ты откажешься от подталкивания к конфликту. Люди и сами по себе не подарок, это раз. Вернешь метрику этой Земли к норме, это два.

— А разве ты не можешь? — уставился на меня сионист.

— Я все могу, — важно соврал я. — В рамках тебе доступного, конечно, ну и мертвых не воскрешу. Но почти все. Но за собой сам приберешь, раз уж нагадил, — сварливо озвучил я, на что последовал кивок.

— Сделаю, — кивнул уже неотрывно пырящийся на меня сионист.

А я призадумался. Вот вроде всё выходит удачно, вот только одно «но». Ну, положим, команду я хоть сейчас отдам. Сионист соберется и полетит мстить со страшной силой, причем деятеля этого найдет, тут я уверен. И вроде все хорошо и хорошо закончилось…

Да конечно! В мире пропадают сверхи, остаются на Питкэрне. Кто во всем виноват — конечно Вирему, папуас злокозненный! И выйдет картина, что надо будет весь Мир нагнуть, что лениво, неохота и вообще не до того. Или нужен алмазный, монокристаллический обоснуй.