Честь Белого Волка

Белянин Андрей Олегович

Через пару часов мы въехали в город.

Само собой, ради нас никто не поднимал на ноги всю полицию, не объявлял общероссийский план «Перехват», но, высадив нас на перекрёстке у дома, мой шеф честно предупредил:

— Там может быть засада.

— Идём, муж мой, — безмятежно откликнулась Хель. — Если в твой дом проникли враги, Гарм схватит их всех! И я не завидую их судьбе.

Пурга с пургеном, как же из моей головы вылетел этот милый пёсик?

Если сама Смерть поставила его охранять хоть что-либо на свете,

то нет, не было и не будет силы, сумевшей заставить его отступить! Адский пёс единственный в своём роде, и думаю, никому бы не стоило преуменьшать его яростную силу.

Очень надеюсь, что спецназ, полиция, военные не начали стрелять, потому что пули могли только взбесить чёрноподпалого добермана, превратив из просто недружелюбного пса в воплощённое исчадие Тьмы! И вот тогда вряд ли какому смертному стоило бы вставать у него на пути...

Впрочем, судя по мифам и легендам, бессмертным богам тоже не стоит подставляться под клыки этого трогательного пёсика. Он умел защитить свою хозяйку.

— Собаченька нас ждёт, — нежно протянула Хельга. — Надо было хоть колбаски купить, забежим в магазин?

Ох, вот кто бы и как ни называл Гарма, но по отношению к жуткому исчадию Ледяного ада милое «собаченька» — это уже слишком.

— Выходим здесь, — попросил я.

Капитан остановил за домом, у сетевого «Погребка», обычно мы закупаемся там йогуртами, пельменями и минералкой. Хельга выпрыгнула первой, подавая руку маме.

— Куда вы? — спросил я Капитана.

— Тебе оно надо знать, боярин? — мрачно хмыкнул он. — Вдруг да кто спросит? Так проще и не врать, не знаешь, и всё, так честнее.

— Согласен.

— И запомни это, Годин Ставрович.

— Э-э?

— Коли так скажу, я это. А двойник мой будет по-прежнему говорить Ставр Годинович! — Он дал газу, и микроавтобус скрылся с глаз, повернув на ближайшем перекрёстке.

Хорошо, я постараюсь это запомнить.

Моя несчастная, многострадальная, всё испытавшая дверь едва держалась на петлях. Две бумажные полоски с печатями из полиции радовали глаз настойчивой аккуратностью и какой-то дебиловатой наивностью.

Типа вот мы вам так дверь заклеили, и теперь оно надёжно, никто не смеет это нарушить. Иначе всё! Прямо-таки неминуемая египетская казнь на месте. Да, да, разумеется, конечно, мы ни-ни даже в мыслях, никогда и ни за что, угу...

— Без фанатизма, — попросил я, поскольку Хельга уж очень рьяно отнеслась к этим бумажным запретам.

Однако стоило ей только потянуться к двери, как изнутри раздался предупредительный рык уровня Минотавра. Лично у меня сразу сердце похолодело, но моя малышка, наоборот, радостно взвизгнула:

— Гармик! Ты дома?

Честно говоря, лично я бы охотно приплатил любому собачнику, способному выволочь эту тварь из моей квартиры.

— Муж мой, мы встретимся. — Холодная ладонь Хель на миг коснулась моего плеча.

Когда

я обернулся, её уже не было. Смерть появляется незваной и уходит не прощаясь. Она вправе менять под себя любые законы, правила приличия и прочую ерунду. Грозовое рычание Гарма стихло в тот же миг.

— А где доберманчик?

— Ушёл с твоей мамой за Грани, — ответил я, открывая дверь. — Лапка, пошли, нам тоже надо как можно скорее убраться отсюда.

— Собаченьки нет, в школу не пускают, письма не дают, как жить? — притворно всхлипнула она, проходя в затоптанную прихожую.

Мы оба улыбнулись и кинулись проверять, что тут творилось, пока нас не было дома. Короче, если опустить довольно скромный разгром кухни, разбитое окно и отпечатки собачьих лап, то в принципе не к чему больше и цепляться...

Всё дорогущее антикварное оружие на стенах, компьютер, ноутбук и сотовые телефоны на месте, мебель не пострадала. Большущее тебе спасибо за охрану, дорогой Гарм, с нас причитается пакет какого-нибудь «Педигри» или «Чаппи»!

Но наши улыбки мигом погасли, стоило нам войти в мою спальню. Гобелена на стене не было. Вообще! Нужные слова тоже нашлись не сразу.

По-моему, я первый раз в жизни что-то сказал матом.

Возможно, в первый раз в жизни моя дочь не услышала, что я сказал.

Мы переглянулись и практически одновременно громко выругались от всей души. Повторить не возьмусь ни я, ни она. Зато мы оба оценили истинные чувства друг друга в максимальном духовном единении отца и дочери.

— Папуль...

— Молчи.

— О чём молчать?

— Просто молчи обо всём сразу.

Привычный мир из мира выпал. Мы и близко не представляли себе, что делать, кроме как орать: «Какого северного мха-а-а-а?!»

Чего я ст€ою как граничар, как хозяин замка Кость, если больше не могу попасть в этот самый замок? Как же они теперь без меня? Как же я... как же я без них, без Седрика, Центуриона, Эда и всех прочих?!

Если гобелен свёрнут, бывший бог с той стороны может часами биться грудью в старую фреску, но она не пропустит его. Они все заперты там, в Приграничье, а я тут, в...

— Па.

— Да?

— В дверь стучат.

— Посылай их всех... в пень!

— Ты разрешаешь? — Хельга на минуту не поверила своему счастью. — Мне правда можно им навалять?

— Ну, быть может, не в столь категоричной форме. Хотя в принципе да!

Она резво метнулась в прихожую, буквально пару минут проведя за дверью. Требования оплаты за поломку машины — тумбочкой не по понятиям, плюс счёт от проктолога, и хирурга, и плотника — грохот, мат-перемат, глухие звуки ударов чьей-то головой в створки лифта, два выстрела, скрежет металла, сдавленный мужской писк и удаляющийся топот ног с тающими угрозами найти на нас управу. Да пусть жалуются хоть папе римскому с планеты Татуин, надоело...