Честь королевы
Шрифт:
Полдюжины пучков ударили по стенке «Давида». Она преломила и ослабила их, радиационная защита внутри клина приглушила их еще больше, но все же недостаточно.
Три луча вошли внутрь, и из эсминца вырвался воздух. Его импеллерный клин вспыхнул и отключился, и корабль переломило пополам. Передняя часть исчезла в до боли ярком взрыве термоядерного реактора, а задняя бешено завертелась позади мчавшихся прочь остальных кораблей.
Не меньше четырех ракет ударили в «Савл», но он снова чудом уцелел. Примитивные противоракетные снаряды были бесполезны, но на этот раз были готовы стрелки. Даже
Ракеты мчались сквозь то, что осталось от флота Грейсона, и следующим был «Ковингтон». На него пошли три ракеты, но две сбил «Мадригал» как раз перед взрывом. Третья прорвалась, и крейсер опять подбили, но он отмахнулся от повреждения и продолжил движение.
А «Остину Грейсону» не повезло.
На него шла всего одна ракета, но траектория у нее была сложная, а маневры «Мадригала» увели его в сторону от крейсера. Противоракетные снаряды прошли мимо цели, ни один из лазеров не попал, а поврежденный двигатель «Грейсона» сделал крейсер легкой добычей для последнего атакующего маневра. Как минимум четыре пучка излучения – а может быть, и больше, – прорвались через его ослабленную защитную стенку. Импеллерный клин грейсонского флагмана отключился, и через свою систему связи с флагманской палубой «Грейсона» Курвуазье услышал вой сирен, извещавших о повреждениях.
– Теперь надежда на тебя, Рауль, – голос Янакова был слабее, и он закашлялся. – Выведи моих людей, если сможешь.
– Я постараюсь, – тихо обещал Курвуазье, и лазерные установки «Мадригала» начали стрелять по все еще идущей на корабль четверке ракет.
– Хорошо. – Янаков снова закашлялся, и его кашель звучал особенно резко на фоне голосов и электронного шума систем защиты. – Я рад, что познакомился с тобой, – слабо сказал он. – Передай моим женам, что я их лю…
Крейсер «Остин Грейсон» взорвался с беззвучной яростью смерти в космосе. Через долю секунды после этого единственная ракета прорвала перегруженную оборону «Мадригала».
Адмирал Истинных Эрнст Фрэнкс злорадствовал, вспоминая другую битву – битву, в которой грейсонцы с позорной легкостью заставили сдаться устаревший эсминец субофицера Фрэнкса. Но так было тогда. В этот раз все сложилось по-другому, и он хищно улыбнулся, сверкнув зубами.
Грейсонский флот был серьезно потрепан. Они были слишком далеко, чтобы Фрэнкс мог разглядеть детали, но оставалось только три импеллерных сигнала, и они меняли курс. Они вышли из зоны обстрела спрятавшегося в астероидах «Гнева» и теперь отчаянно пытались оторваться от его собственных кораблей. Но, в отличие от них, он знал о засаде и проложил соответствующий курс. Ускорение у него было не меньше, чем у них, и его, казалось бы, самоубийственный курс выведет его прямо к грейсонцам. Девять его кораблей перехватят их на пути домой через два часа.
Нет, поправил он себя, меньше чем через два часа – у выживших, похоже, повреждения в импеллерах. Их ускорение было меньше четырехсот семидесяти g.
– Коммодор, у нас
Коммодор Мэтьюс оторвался от сообщений о повреждениях. «Ковингтон» сильно пострадал; сражаться он еще мог, но четверть вооружения было выведено из строя. Хуже того, передняя треть стенки по правому борту была уничтожена, и теперь в защите зияла смертоносная брешь. И все же что-то в тоне офицера по связи заставило его отвлечься от собственного шока и отчаяния.
– Выведите на главный экран, – сказал он.
Включился большой экран, но на нем не появился тот, кого он ожидал увидеть. Он узнал коммандера Альвареса.
Шлем его скафандра был закрыт, и это объяснялось видневшейся позади дырой в переборке. Сквозь нее Мэтьюс мог видеть звезды.
– Коммодор Мэтьюс? – Голос Альвареса был резким и напряженным.
– Я здесь, – ответил Мэтьюс. – Где адмирал Курвуазье, капитан?
– Убит, сэр. – Теперь в голосе Альвареса чувствовалась не только резкость. Там была боль – и ненависть.
– Убит? – тупо повторил Мэтьюс. «Господь испытующий, помоги нам», – подумал он и только тогда понял, как он рассчитывал на мантикорского адмирала, чтобы спасти то, что осталось от флота Грейсона.
– Да, сэр. Теперь командуете вы. – Мэтьюс не видел лица Альвареса через забрало шлема, но ему показалось, что его собеседник сжал губы перед тем, как заговорить. – Коммодор, в каком состоянии ваши импеллеры?
– Нетронуты. – Мэтьюс пожал плечами. – Наше вооружение сильно пострадало, и передней части защитной стены с правого борта больше не существует, но двигатели в порядке.
– А «Савл» не поврежден, – ровным тоном сказал Альварес. – Мы вас задерживаем, так ведь, сэр?
Мэтьюс не хотел отвечать на этот вопрос. В последнем залпе мантикорский корабль получил по крайней мере два попадания, одно из них в импеллеры. Ускорение падало у Мэтьюса на глазах, но они бы все давно погибли, если бы не предупреждение Курвуазье… и если бы мантикорский корабль не подставил себя под выстрелы, защищая их. И потом, даже если бросить «Мадригал», это отдалит неизбежное всего минут на десять.
– Разве не так? – настойчиво повторил Альварес, и Мэтьюс сжал зубы и заставил себя кивнуть.
Коммодор услышал, как Альварес глубоко вздохнул. Потом коммандер выпрямился в кресле.
– Тогда все просто, коммодор. Вам придется нас оставить.
– Нет! – мгновенно инстинктивно отозвался Мэтьюс, но Альварес покачал головой.
– Да, сэр. Это не предложение. У меня приказ от адмирала Янакова и адмирала Курвуазье, и мы его выполним.
– Приказ? Какой еще приказ?
– Адмирал Янаков просил адмирала Курвуазье доставить вас домой, сэр… и адмирал Курвуазье успел подтвердить мне этот приказ.
Глядя на дыру за спиной коммандера, Мэтьюс понял, что это неправда. Любой, кого убила эта ракета, даже секунды не прожил, не то что успел подтвердить какие-то приказы. Он начал было говорить об этом, но Альварес быстро продолжил:
– Сэр, «Мадригалу» от них все равно не уйти. С нами покончено. Но у нас еще есть оружие. У вас его нет, зато работают двигатели. Что бы ни случилось, мы прикрываем тыл. Вы еще нужны Грейсону, коммодор.
– «Савл» не поврежден, да и мы не так уж пострадали!