Честное комсомольское

Кузнецова Агния Александровна

Александр Александрович замолчал, прислушался.

– Кажется, нас приглашают в самолет? – сказал он.

В самом деле, диктор объявлял посадку на самолет «Ри-78».

Павлов и Бахметьев оделись и вместе с остальными пассажирами вышли на улицу.

– Вот вам и преступник! –

говорил Александр Александрович. – Наша старейшая учительница Ксения Петровна (может быть, помните ее?) говорила в таких случаях: «В семнадцать лет неисправимых нет. Но зато есть плохие родители, плохие учителя. Есть сложные обстоятельства, из которых юный человек не всегда может выйти с честью». Я, например, считаю себя во многом виноватым в судьбе Ласкина. Я и все мы, педагоги, вовремя не обратили внимания на домашнюю жизнь Коли. А потом уже было поздно…

Рослая блондинка в черной форменной шинели и черном берете пригласила пассажиров следовать за собой.

На открытом аэродроме ветер хлестнул в лицо колючим влажным снежком, поднял серебрящуюся в свете фонарей поземку. Где-то в темном небе рокотал самолет.

Подняв воротник, Павлов шел рядом с Бахметьевым, не переставая расспрашивать его о событиях и людях, которые оставили такой глубокий след в его памяти.

– А директор, завуч, учителя все те же?

– Директор та же, – легко и быстро шагая навстречу ветру, говорил Александр Александрович, – Нина Александровна. По-прежнему строгая, вся в черном, как монахиня. Немного суховата, но энергична, справедлива. Ее уважают и ученики, и учителя, и родители. В школе она сумела создать образцовый порядок. Все заметит. За всем доглядит. По району Погорюйская школа на первом месте. Алевтину Илларионовну с заведования учебной частью школы сняли тогда же. Она преподает немецкий язык. Ксения Петровна теперь пенсионерка, в школе не преподает, но общественную работу несет немалую: руководит методическим объединением. Учителю, который всю жизнь отдал школе, не так-то просто уйти из нее. Алексей Петрович по-прежнему преподает физику и бессменно избирается парторгом… Наша работа на первый взгляд однообразная, – после минутного молчания продолжал Александр Александрович. – Тот же звонок, та же программа, те же педсоветы. Но это на первый взгляд, а на самом деле нет разнообразнее труда учителя. Сколько событий! Сколько характеров! Жизнь вокруг интересная, многообразная, и, главное, какое огромное удовлетворение испытываешь оттого, что видишь, как ты вторгаешься в эту жизнь и ощущаешь результаты своего труда! Знаете, – Александр Александрович улыбнулся и взялся одной рукой за перила лестницы, – это великое счастье быть учителем. И этого счастья я мог бы лишиться, если бы не вы.

– Ну вот, – в свою очередь улыбнулся Павлов, тоже берясь за перила и поднимаясь по лестнице в самолет, – а я счастлив тем, что у нас есть такие учителя.

Оба на мгновение задержались в дверце самолета, окинули взглядом освещенный аэродром и рассыпавшиеся вдали огни большого города.

Дверца захлопнулась, лестницу откатили. Через несколько минут самолет «Ри-78» взмыл в небо и взял курс на Иркутск.

1957 – 1958