Честное слово вора
Шрифт:
– Вот тут Валек и живет, – кивнул на покосившийся домик провожатый. – Давай на пузырь.
– Сколько?
– Пять баксов.
– Ни фига себе! Это у вас пузырь столько стоит?!
– А ты как думал? У нас это редкость. Если деньгами, то столько. А если рыбкой, то килограмм. Можешь так заплатить, не обижусь.
– Нет, друг, извиняй, рыбки с собой не захватил. Держи бабками. – Колыма вытащил бумажник одного из спортсменов и вынул из него зелено-серую бумажку.
– Бывай, – независимо кивнул мужик, принял деньги и вылез из машины.
Колыма тоже вылез, закрыл за собой дверь.
– Кого там принесло? – раздался хриплый голос.
Дверь отворилась, и на пороге появился Валька Ломаный, высокий сутулый мужик с вытянутым лицом, покрытым оспинами.
– Привет, Валька! – радостно сказал Колыма, делая шаг навстречу хозяину дома. – Узнаешь кореша?
Раздражение на лице Вальки сменилось удивлением, а потом радостью.
– Колян! Ты! – Он шагнул навстречу другу, и они обнялись.
– Откуда ты тут? Сколько уж не виделись! – Радость хозяина дома была совершенно искренней. – Давай заходи, сейчас ради такой встречи можно будет выпить, я неприкосновенный запас достану.
– Можно и не доставать, я тоже не с пустыми руками, – ответил Колыма, заходя в дом.
Первый раз за последние несколько дней он чувствовал себя в полной безопасности.
Колыма и Валя Ломаный сидели за колченогим самодельным столом, на котором стояла ополовиненная бутылка водки, два граненых стакана и тарелка с вареной рыбой, самым популярным в поселке блюдом. Еще на столе лежали несколько кусков хлеба, привезенного Колымой. Вот хлеб в Морском был настоящей роскошью, стоил он здесь раз в двадцать больше, чем в Магадане. Оно и неудивительно: возить его сюда было и трудно, и дорого. Колыма, видя, какими глазами его друг смотрит на хлеб, сам его почти не ел, отговорившись тем, что он сыт. Сейчас друзья выпили по первой, закусили и разговорились.
– А мореходку помнишь? – спросил Валя. – Мичмана, Санечку?
– Еще бы… – вздохнул Колыма. – Такое не забывается. Это в моей жизни было самое лучшее время, в детстве-то я мало чего хорошего видел, а сейчас так и вообще все по-другому.
– Да, – кивнул Валька. – А помнишь, как я плечо сломал?
Колыма кивнул. Кличка Ломаный прилипла к Вальке Репнину как раз после того, как он, попытавшись сделать стойку на турнике, упал и сломал ключицу.
– Где-то сейчас наши? Интересно, куда их разбросало?
– Ну, Саню я недавно видел, он мне и сказал, где тебя найти. Он в порту по-прежнему, рыбачит.
– Молодец… Интересно, а как остальные? Сане, выходит, повезло, а ведь другие, наверное, как я, мыкаются…
– А как тебя сюда-то занесло? – спросил Колыма.
– А куда мне после отсидки было податься? Или сюда или в другую такую же дыру… Где я еще нужен? – горько сказал Ломаный.
– Ты сидел? За что? – удивленно приподнял брови Колыма.
– Да понимаешь… Как китобойный флот совсем концы отдал, я без работы остался, без денег. Кроме как в море ходить, я ведь ничего и не умею; ткнулся туда-сюда, попытался в рыболовном флоте место
– Ясно… – кивнул Колыма. – Надо же, не думал я, что ты воровать пойдешь.
– Да я бы и не пошел, жизнь заставила. А ты как, Коля? Я смотрю, не бедствуешь, в такой тачке прикатил…
– Эх, Валя, – тяжело вздохнул Колыма. – Я бы лучше без этой тачки обошелся. Да и не моя она.
– А чья же?
– Да тех пацанов, которые вчера меня убить хотели. Но я им не дался, а тачку вроде как по наследству получил. Да и не только тачку.
– Ну даешь, – присвистнул Ломаный. – А за что они тебя замочить-то хотели? И кто?
– Спортсмены. Люди Медведя. Слыхал о таком?
– Как не слыхать. А что, война у вас с ними началась, что ли? Ты ведь, кажется, с блатарями дружбу водил, когда мы последний раз виделись?
– С блатарями. А войны нет пока, просто подставили меня конкретно.
– Как подставили?
Колыма медлил меньше секунды. Ломаному он доверял по-настоящему. Это был хороший человек. Верный товарищ, не жадный, скромный, к тому же старый друг. Кому верить, если не ему? А человек, которому можно довериться, очень нужен. Один много не навоюешь: раз повезло, но на второй может и не повезти. Нужно лечь на дно, перекантоваться, а в этом Ломаный ему может помочь.
– Ты знаешь, кто такой Батя?
– Спрашиваешь! – возмутился Ломаный. – Еще бы. Смотрящий по области, вор в законе. Но он же сидит сейчас, кажется?
– То-то и оно, что сидит. Он мне с зоны поручение дал – подогреть областного «хозяина». И доверил мне свое «рыжье» на это дело. И не только на это. «Рыжья» много было. Почти центнер.
– Ни фига себе, – присвистнул Ломаный.
Колыма в этот момент внимательно следил за его глазами. Но в них не мелькнуло жадности, только удивление и любопытство. Похоже, и правда не гнилой пацан, не ссучился за то время, что они не виделись.
– Вот. Я «рыжье» у себя хранил, но три дня назад ночью налетели какие-то суки, двух моих корешей вальнули, а «рыжье» забрали. Но я сумел одного из этих гадов прижать и допросить.
– И кто это были? Кто их послал?
– Вот я его об этом как раз и спросил. И знаешь, кого он мне назвал?
– Ну?
– Илью Гурченко.
– Серьезно?! – в глазах Ломаного мелькнуло изумление. – Да не может такого быть! Зачем ему это?!
– Сезон скоро, игроков много. Только меня в этой истории крайним сделали! – скрипнул зубами Колыма.
– И никак не предъявишь! – Ломаный поджал губы. Колыма усмехнулся, узнавая этот жест. Валька еще во времена их учебы в мореходке так делал, когда бывал чем-то здорово возмущен. – Это если он от себя действует. А если он просто исполнитель? – продолжил свою мысль Ломаный. – Настоящего-то заказчика боевик мог и не знать, может, Гурченко просто посредник? Если так, то точно ничего не предъявишь.
– Да уж, – вздохнул Колыма. – Есть, впрочем, один вариант…
Он еще какое-то время посвящал Ломаного в свои планы, а тот только кивал. Наконец, когда Колыма договорил, Валька спросил: