Чётки
Шрифт:
– Извините, раздевайтесь, ложитесь: я немножко – проститутка…
А в московской гостинице, после душа, он долго не мог найти собственный номер, стучась ко всем подряд и выясняя: – Простите, Хамро-Махмуд тут живёт?
Бусинка тридцать вторая – Восточные байки
Случай в маршрутке
Для ускоренного обслуживания пассажиров маршрутного такси, бухарские водители нанимают себе в напарники друзей или родственников. Последние, как правило,
На очередной остановке, в машину садятся две женщины: пожилая свекровь и молоденькая невестка. Причём, невестка садится на единственное свободное место сзади, а свекровь – рядом с шофёром, с которым тут же расплачивается за проезд.
Затем, оборачиваясь назад, кричит на весь салон:
– Келинмулло! Бо аз акиб на тед – ман аз пеш додам! (Невесточка! Не вздумай давать сзади – я уже спереди дала!)
Внезапно наступившая пауза длится пару секунд, после чего, громкий хохот сотрясает всю маршрутку.
Хайри
Мои родственники, считают меня наивным простофилей, которого запросто можно обвести вокруг пальца.
– Ну как можно быть таким доверчивым? – стыдит меня мой брат, прознав об очередной истории, где я вновь оказался одной из главных одураченных фигур. – Ведь, ты же родился и вырос в регионе, где чуть ли не каждый второй является прирождённым психологом, а?
– Значит, я из числа «первых»… – горестно заключаю я.
В один из приездов, решил пройтись по центру города. Иду себе не спеша, глазею по сторонам и не перестаю удивляться: буквально всё настолько изменилось, что от прежней, милой моему сердцу Бухары, кажется, не осталось и следа.
Вдруг, прямо на меня, широко растопырив в стороны руки, медленно надвигается молодой человек. Широкая улыбка озаряет его лицо.
– И-и-и! Кия дида истодем?! («И-и-и! Кого я вижу?!»)
Мне ничего не остаётся, как улыбнуться ему в ответ: совсем не хочется прослыть окончательным мерзавцем, который напрочь забыл своих старых друзей. Я останавливаюсь и, сохраняя идиотскую улыбку, виновато вопрошаю:
– Мебахшед: Шумо ки? («Простите: кто Вы?»)
– Иби-и! (междометие, выражающее в данном случае высшую степень удивления, окрашенное оттенком упрёка) На шинохти ми, мана?! («Не узнал меня, что ли?!») – и, бросившись в объятия, начинает всячески тискать и лобызать, как не видевшего лет сто, своего близкого родственника.
– Не… («Нет…") – приходится смущённо сознаться, продолжая, впрочем, ещё по инерции похлопывать своего собеседника по плечу.
– О ман Хайри, ку!! («Да ведь, это я – Хайри!!») – восклицает он, искренне изумляясь непростительной забывчивости.
– А-а… – соглашаюсь я неубедительно, ещё более напрягаясь и… не припоминая среди близких и знакомых человека с подобным именем. Меж тем, он изрядно терзает моё лицо своей грубой небритой щетиной.
– Чи ту? Наз ми? Бачао, хонабудаго? Тин ми аммеш? («Как ты? Хорошо? Дети, домашние? Всё ли нормально?») – сияет он, радостно разглядывая меня, словно пытается выяснить – насколько я изменился за это время.
– а, рахмат… тин. («Да, спасибо… всё нормально») – смущённо ответствую на принятые по обычаю расспросы, ругая самыми последними словами свою никудышную память. Тем не менее, где-то глубоко внутри затаилось и не проходит лёгкое подозрение: прослыть наивным дурачком тоже малоприятно…
Внезапно, товарищ сам окончательно рассеивает все сомнения, слезливо выдав мне:
– Э-э, даонакам… Як сўм те! («Э-э, дорогой… Дай рубль!)
Неприятный разговор
У моего брата есть очень забавный импульсивный товарищ, который не совсем хорошо ладит с современной техникой, а потому своеобразно воспринимает информацию, исходящую с мобильного телефона.
Иногда, данный факт даёт брату повод – лишний раз поиздеваться.
Он незаметно звонит рядом идущему другу и, когда тот от неожиданности впопыхах пытается достать свою трубку, моментально даёт «отбой». Так повторяется раз пять.
Издёрганный и обезумевший приятель нервно копошится в многочисленных кнопках, пытаясь понять – в чём же, тут дело? Его растерянный и жалкий вид не может не вызвать улыбку.
Естественно на табло всякий раз высвечивается одна и та же информация – «непринятый разговор».
– а, ўраон: ки вай? («Что такое, дружок: кто это?») – с невозмутимым выражением на лице, заботливо справляется мой брат.
– Намедонам, Шўхратжон: ким-кадом «неприятный разговор», онеша об барад! («Не знаю, Шухратжон: какой-то «неприятный разговор», мать её, раз эдак!) – выдавливает вконец измученный товарищ, ничего не соображая и тупо уставившись на трубку.
В этот момент мобильник вновь издаёт свою сумасшедшую трель. Приятель неожиданно вздрагивает и вскоре, узнав по голосу свою дочь, не давая высказаться последней, раздражённо перебивает, скороговоркой выплёскивая на ничего не подозревавшего ребёнка весь накопившийся внутри пар:
– О Шойи, бачем: ин катар «тир-пир, тир-пир» телефон дачи мекуни?! («Шойи, доченька: ну к чему столько раз „тир-пир, тир-пир“ теребить меня?!»)
Бусинка тридцать третья – Костыль
Полупустыня на севере бухарской области. Фото автора.
Взрыв лопнувшей камеры нарушил знойную тишину Устюрта, возвестив о беде.
Гружёный КамАЗ прополз по инерции ещё несколько метров по раскалённому песку и остановился.
– П#здец – «приехали»… чуть слышно выматерился Роман и заглушил мотор.
Случилось то, чего он больше всего опасался.
«Сейчас они появятся» – мгновенно промелькнуло в мозгу.