Чётки
Шрифт:
– Шеф! Давай на минутку заскочим вот в этот закуток! – обратится мой зять к водителю, указывая на идеальное тёмное место, рядом с трамвайно-троллейбусным парком, где нас ни одна живая душа не могла заметить. Шофёр послушно свернул, и вскоре мы остановились – как нам показалось – возле небольшой трансформаторной будки.
Решение было мудрое: перевязать шпагатом все имеющиеся в наличии коробки в компактные упаковки – по шесть коробок в каждой. Работа близилась к концу. Осталось перевязать последние шесть коробок. Как вдруг…
О, это столь часто встречающее слово «вдруг»!
Резкий и громкий
На следующий день об этой аварии будут трещать все средства массовой информации столицы. Но это будет завтра. А пока…
Зять первым вник в ситуацию и громко крикнув мне: «бросай коробки!», метнулся в сторону. Я, стоя по колено в горячей воде, не верил своим глазам: плотно утрамбованный коробками спирта «жигуль», как лёгкая бабочка, готовящаяся вспорхнуть, стал как-то плавно трястись задом, приподнявшись над землёй и юзом скатываться под уклон. Хорошо, что шофёр не растерялся и вовремя запрыгнул в кабину. Было странно видеть, как он беспомощно крутит непослушный руль, ибо машину под напором водной стихии стало спускать вниз, к шоссе, с которого мы только что свернули. Тем не менее, машина благополучно скатилась.
– Бросай коробки и выходи, дурак! – не выдержал зять, ругая меня последними словами.
Наконец, я почувствовал, как нестерпимо горят мои ноги, но взор мой был прикован к оставшимся коробкам со спиртом, которых как игрушечные кубики понесла стремительная река. На ходу, я успел зажать подмышками пару коробок и, преодолевая мощное течение, устремился к берегу.
– Сумасшедший! – только и смог произнести мой зять, когда я очутился в безопасности.
– Скорей! – крикнул я ему, показывая вниз, на бурлящую реку, устремившуюся по проспекту, вдоль трамвайного парка – надо выловить оставшиеся четыре коробки!
– Ты что – совсем сдурел! – в свою очередь накинулся на меня родственник. – Да пропади они пропадом! Ты что – не видишь, что творится?! Скорей в машину! Сейчас здесь будет куча ментов!
Он был прав: едва мы уселись в машину и тронулись в путь, как нам навстречу уже неслась целая кавалькада машин, гудящих своими сиренами и дудками, с синими мигалками на крышах. И милиция, и аварийные бригады, и службы скорой помощи…
Первым, взору заикающегося брата, предстал я.
– Куда вы п-пропали? – накинулся он на меня.
– Сейчас я тебе всё объясню… – попытался, было, оправдаться я, но это только ещё больше заставило его взволноваться.
– Что случилось? – испуганно произнёс он.
– Ничего-ничего… – скороговоркой выпалил я, пытаясь его успокоить. – Всё хорошо… только ты не волнуйся.
– Что произошло!! – взревел брат, раздражаясь тем, что я его стараюсь успокоить: значит, произошло нечто ужасное.
– Тихо-тихо… чего ты так разорался? Всё хорошо… ты только не волнуйся, ладно? – предпринял я последнюю попытку успокоить брата. И, естественно, получил обратный эффект.
– Ты можешь мне внятно сказать – что слу-чи-лось?!! – заорал на меня брат. – И где наш дядя?
– Вода… понимаешь, прорвало трубу… – начал, было я, но посмотрев на его выражение, понял что всё это бесполезно: ему не понять.
– Ну и чё, что вода? Где вы так долго были?
– Идиот! – не выдержал уже, в свою очередь, я. – Там во-от та-кую трубу прорвало, понимаешь?! Коробки со спиртом уплыли… Мы заживо варились в кипятке! Там настоящая авария произошла! В масштабах города!
Шухрат на какую-то долю секунд застыл, осмысливая сказанное, но, судя по его следующей реплике, я понял, что до него так и не дошла истинная картина случившегося.
– Ну и чё? Но при чём, тут, коробки со спиртом? Как они могут уплыть?
И тут на горизонте нарисовался зять. Снизу его брюки был завёрнуты до колен, и нашему взору явственно предстали огромные волдыри от ожога. Шухрат онемел, уставившись на его ноги…
Благополучно перетаскав свою поклажу в вагон, мы традиционно «раскатили» бутылку спирта в уютном и теплом купе и я, проводив своих коллег по бизнесу, уныло двинулся по направлению Ленинградского вокзала. На босые ноги у меня были надеты целлофановые мешки. Хлюпая обувью, я вошёл в своё купе и поздоровался со своим случайным попутчиком. Молодой человек, бросив взгляд на мои ноги, ни слова не говоря отодвинулся подальше. Объяснять кому-то, что-то, уже не было сил. Я налил себе остатки спирта, выпил и откинулся на своё ложе прямо в одежде. Утром меня встретил Питер.
Через несколько дней, я узнаю реакцию мамы. Материнское сердце всегда склонно переживать не столько за тех детей, кто живёт под боком, сколько за тех, кто вдали. Шухрату, который всячески заботился о ней и опекал, как всегда повезло меньше всего: он жил вместе с матерью, а потому львиная доля упрёков выпала на его долю.
– Почему? Я только одного не пойму: почему их ноги сгорели, а твои не пострадали?! – не могла успокоиться мама, когда узнала об этой истории.
Брат в бессилии, стиснул зубы и, глубоко выдохнув, кротко произнёс:
– Простите меня, мама, за то, что я остался цел и невредим.
Бусинка сорок четвёртая – Жертва гипноза
Сколько раз мне приходилось слышать о том, как под воздействием усыпляющих слов цыганки, люди добровольно снимали с себя последние украшения, собственноручно опустошали свои кошельки, а порой, ещё и приводили к себе домой, чтобы щедро отблагодарить этих профессионалок человеческих душ.
– Вот лохи! Вот дураки! Так им и надо: нечего развешивать свои уши… – всякий раз, услышав очередную подобную горькую историю, усмехался я себе в усы, жалея и одновременно ругая наивных простофиль. – Ну, как можно быть таким доверчивым?!
Пока сам однажды, чуть не угодил в искусно расставленную цыганскую ловушку.
Заняв у своей хорошей знакомой 70 тысяч рублей, я отправился на «Апрашку», где располагался один из оптовых рынков Питера. Меня устраивали только сигареты «Родопи», это было выгоднее всего. Как и в случае со спиртом, я быстро просчитал в уме свою будущую прибыль. «Я покупаю две коробки сигарет по 70 копеек за пачку, а по приезду в Бухару, сдаю их оптом по 1 рублю. Чистый навар с двух коробок (100 блоков) – 30 тысяч рублей. Совсем неплохо, учитывая, что это, тебе, не тяжёлый спирт, а лёгкие две коробки!»