Четверть половины
Шрифт:
– А может, вам кто-нибудь нравится?
– Да есть такая... – промямлил я.
– А вы ей?
– Да, – уверенно ответил я. – Нравился...
Консультант замахал на меня руками:
– Да вы что?! Женитесь на ней, пока согласна! Ведь мы женщин обычно уговариваем, они замуж не хотят, мужчин на шею себе вешать. Сейчас не прежние времена, когда
Он отключился. Я почесал затылок и направился к дому.
Матильда не отозвалась на звонок. Не вышла и на стук. Я погремел по двери кулаком, дверь неожиданно подалась.
В квартире никого не было. На кухне и в ванной всё выключено. Везде царил идеальный порядок. Но электронное чудо исчезло. Решив, что кукла ушла по делам, я присел на диван покурить и тут же подскочил. Матильда лежала в углу за мебелью. На лице застыло выражение изнемогшего от жажды человека. Остановившиеся фотоэлементы с тоской глядели на электрическую розетку.
Рядом валялась бумажка. Я схватил её и прочёл: “Плюсы: большое-большое спасибо, разговор (маленький). Минусы: цыц, тьфу, молчал и молчал. Аккумуляторы сели”.
– Большое спасибо! – закричал я в отчаянии. – В магазин привезли! В магазин привезли спасибо...
Она не откликалась.
Опустив голову, я поплёлся к видеофону и позвонил в “Электротовары”.
Выслушав меня, продавец заключил:
– Довели вы машину. Прислать мастера?
– Не надо. – Я тряхнул головой. – Заберите её совсем!
С полчаса я бегал по комнате, размышляя. Надо было вырвать Людмилу из лап Мардохея. И я нашёл, в чём я превосходил робота.
Купив цветы, я поднялся по лестнице её дома. Позвонил. Навстречу вышел Мардохей.
– Стой здесь, – приказал я. – Буду говорить с хозяйкой.
Он было двинулся в комнату, но Люда увидела цветы, заинтересовалась и махнула ему рукой. Манекен покорно развернулся и убрёл прочь.
– Люда! – сказал я проникновенно. – Я обо всём подумал. И я прошу тебя стать моей... половиной.
–
– Какая это подружка! Это четверть подруги... половины... жены.
– И вообще ты растяпа. То куклу завёл вместо жены, то... то пуговицы теряешь.
– А ты будешь их пришивать, а я буду говорить: “Угу. Конечно”.
Люда нахмурилась, вспоминая. Вспомнила и засмеялась. Я положил ей руки на плечи, притянул к себе... и, в общем, она поняла, что живой человек лучше. Но всё-таки тут же вывернулась со словами:
– И явился ты в обеденный перерыв. Кто же так предложение делает!
Надо же, она помнит мой распорядок! Я глянул на часы. Ой! На работе можно ничего не делать, но опаздывать нельзя. Я опрометью кинулся к двери, крикнув:
– Вечером приду, сделаю как следует. Ты только ни за кого не выходи!
– Ладно, до вечера не выйду.
У подъезда я опять едва не стукнулся о видеофон-автомат. Это мне напомнило: надо позвонить в брачную контору, отменить свою заявку. А то там, наверно, на всякий случай подбирают мне пару. Обнадёжат какую-нибудь вдову, она потом будет плакать. К тому же у них, конечно, тоже план. Пусть получат премию за новую семью.
Добежав до работы, я тут же позвонил. Всё тот же мужчина глянул на меня с экрана и мгновенно сказал:
– Поздравляю.
Он достал толстую амбарную книгу, спросил мою фамилию и, с удовольствием повторяя “В расход! В расход!”, записал её в соответствующую графу. Потом придвинулся ближе к экрану и по секрету объяснил:
– Мы всех сначала отговариваем от женитьбы. Лишь когда убедимся, что человек решил твёрдо, не с минутным настроением пришёл, – даём совет. И то какой – кто нравится, на той и женись. Так мы заботимся об укреплении семьи.
Он засмеялся и пропал.
Вскоре я женился. Роботов мы сдали в магазин.
Машина что? Машина требует ухода, внимания, электричества. А жена куда совершеннее.