Четвертый кодекс
Шрифт:
– Это – мы, - продолжал вещать труп. – Такие же, как ты – кого подверженные разрушению называют Прохожими. Нас почитали там и тут. Но нам нет больше дела до тех, кто здесь, и кто там – пусть сами копошатся в своей призрачной жизни. А нам покойно здесь – где мы вечно мыслим без тел. Наш путь окончен. Ты останешься с нами.
В словах Тайишаиш Кромлех ощутил какую-то неодолимую весомость, ему захотелось поверить ей и устало улыбнувшись, предаться вечному отдыху. Он даже поднял руку к застежке скафандра. Но тут ему в голову пришла одна мысль.
– Но ведь вы приходите в Гроты, к живым?
– Так, - кивнула Тайишаиш.
– И это ведь ты придешь на Землю,
Демоница сделала неопределенный жест.
– Может быть. Когда-нибудь. А, может, это уже было. Какая разница.
– Получается, это еще не конец?
Тайишаиш неожиданно сухо рассмеялась. Этот человеческий смех, вылетающий из пасти мертвой эгроси, был предельно сюрреалистичен.
– Однако за то время, которое мы не встречались, вы стали куда менее опрометчивы, Благой-дио, - отсмеявшись, ехидно произнесла она.
Впрочем, уже не она – вместо мертвой Леэнмиин перед Кромлехом возник... Хеэнароо. Он был без скафандра, но, в отличие от предыдущей собеседницы, передавал речь прямо в мозг Кромлеха. Что не мешало его словам тоже плавать в воздухе.
– Ты прав, - продолжал он, ухмыляясь. – Статус развоплощенного не избавляет от скучных дел мира сего. И это значит, что вам пора возвращаться в тональ, дон Эухенио.
Евгений вздрогнул.
– Кто ты? Кто вы все? – глухо вопросил он.
– Ты знаешь, - совсем по-человечески ухмыльнулся Хеэнароо. – Мы с тобой уже говорили об этом. Или еще будем... Циклическое существо – четки... возможно, ожерелье. Бусин много, но они – одно.
– И эти?
– Кромлех неопределенно покивал головой в сторону. – Развоплощенные...
– Ну да, ожерелье, - после некоторого молчания задумчиво произнес Хеэнароо. – С подвесками. Они очень красивы, дороги и выглядят солидно. Но функциональна в ожерелье лишь нить с бусинами, а подвески – для красоты. Так вот те, кто витает на поверхности этой планеты – именно подвески единого ожерелья. А вот рядовым бусинам еще предстоит работа. Короче, у вас еще будет время отдохнуть среди этих красивых скал в бестелесном виде. Но сейчас вам надо продолжить свой путь.
– На Землю? – спросил Кромлех, хотя и сам уже понял, что его жизнь на Марсе подходит к концу.
Хеэнароо поморгал третьим веком.
– В Чичен-Ице заждались своего Пернатого Змея, - подтвердил он. – Теперь вы достаточно подготовлены для полезной работы на вашей малой родине.
Эгроси иронически поиграл перед Кромлехом коммуникативным языком.
– Вы думаете сейчас, как же пройдете сквозь Нэон-гоо, не будучи в Гротах? Вы разве не поняли, что подземные воды для этого не нужны. Более того, теперь вам не нужна и старушка Иш-Таб в качестве психопомпа. Вы вполне можете сделать все сами – здесь и теперь.
Кромлех понял, что это правда. А поняв – сделал.
В непроглядной тьме перед ним возникла пронзительная багровая точка. Он потянулся к ней всем существом и канул в ослепительную вечность пылающей пучины первоначального хаоса.
***
Илона Линькова. Великий Ацтлан, Старая столица (Чичен-Ица). 23 сентября 1980 года (12.18.7.5.1, и 3 Имиш, и 4 Чен)
Площадь перед пирамидой Кукулькана была полна народа. Из фургона Илона видела плотную толпу в самых разных одеждах, сгрудившуюся на небольшом, в общем-то, пятачке между похожей на построенное войско колоннадой древнего рынка у храма Воинов, священным ристалищем игры в мяч и мрачным мавзолеем Топильцина – строителя пирамиды. Здесь было множество туристов со всего мира, особенно обеих Атлантид. Но больше всего было местных. Они выделялись не только национальной одеждой, пестрыми тюрбанами женщин и поясами мужчин, но и напряженным видом. Они не переговаривались между собой и не держали наготове фотокамеры. Для них схождение Пернатого Змея было не праздным зрелищем, а священнодействием.
Толпу от пирамиды оттесняло оцепление ацтланских солдат. На платформе перед верхним храмом суетились жрецы и их помощники, совершающие последние обряды до начала мистического события. Бойцы группы Столярова напряженно наблюдали за ними из неприметного, припаркованного в одном из боковых переулков продуктового фургона. Таких тут было много – оборотистые майяские торговцы не упускали случая поднять прибыль во время великого праздника.
Фургон, разрешение на торговлю и место для парковки обеспечил, конечно, Чан. Илоне казалось, что она различает людей крусоб – уверенно передвигающихся в толпе крепких молодых парней. Кочуа тоже был где-то там – замаскированный под местного крестьянина, а может, туриста. Но главная ударная сила мятежа была рассредоточена по таким же фургонам, внутренним дворикам окрестных домов и другим укромным местам – мобильные, хорошо вооруженные отряды подготовленных бойцов.
План пришлось срочно переверстывать накануне – во время очередного сеанса радиосвязи с центром передали информацию, что объект с утра доставят на площадь перед пирамидой. Цели этого российский агент в Чичен-Ице не выяснил, но атаковать дворец до восстания – самоубийственное безумие, а отбить Кромлеха на пути до площади было невозможно: на это небольшое расстояние он будет доставлен подземными переходами, за века пронизавшими весь центр Старой столицы.
Так что оставался единственный вариант – напасть на конвой Кромлеха в момент начала мятежа, когда внимание ацтланцев будет отвлечено.
Те, однако, похоже, тоже что-то почуяли – среди толпы мелькали суконные физиономии тайных агентов ягуаров, по периметру площади слонялись многочисленные полицейские патрули. Некоторые проверяли стоящие в переулках фургоны, но от того, в котором пряталась группа, агенты крусоб полицейское внимание пока благополучно отводили.
Напряжение возрастало. В фургоне сидели Столяров, Илона и Тюкалов. Согласно плану «А» последний должен был вынести выстрелом РПГ вход во дворец, после того, как группа ворвется сквозь пролом в ограде, проделанный взрывчаткой Столярова. Теперь они должны будут действовать среди кровавого хаоса, который тут скоро возникнет. Роли Лелекая и Ленмэны не изменились – они прикрывали группу снайперским огнем и уже заняли выбранные накануне позиции на крышах двух высоток вблизи площади. Связь с фургоном держали по рации.
Час приближался, и народ все более волновался – словно море перед бурей. Тучи не закрывали палящего солнца, значит, схождение Змея предстанет во всем великолепии. Но все на площади, даже не посвященные в дальнейшие события, чувствовали, что скоро произойдет нечто гораздо более сенсационное, чем величественное, но неуклонно являющееся два раза в год зрелище.
В шестом часу вечера жрецы замерли. До Схождения оставалось несколько минут – на балюстрадах пирамиды уже начиналась игра солнечного света. Из храма на площадку вышли несколько человек – снизу они выглядели насекомыми, забравшимися на голову великана. Илона навела на них бинокль и едва удержалась от вскрика. Впереди был главный жрец Единого, а за ним... Кромлех, придерживаемый двумя офицерами-ягуарами в архаичных парадных одеждах. Девушка сразу узнала его, хотя он был гол и покрыт синей краской. Жертва! Так вот в чем дело!..