Четвертый комод Чиппендейла
Шрифт:
– Не знаю, но эта бумага старинная, - упорствовал Рамминз.
– Никто не спорит, друг мой. Просто это викторианская подделка что-нибудь тысяча восемьсот девяностый год. Таких существует сотни. В эти годы целые мастерские только и занимались тем, что подделывали прекрасные образцы минувшего века... Какой обман! Я вам расскажу, как это делается: вначале втирают в дерево олифу, затем обрабатывают
Баджиз повернулся и сделал шаг к двери.
– Друзья мои, - сказал он, останавливаясь у входа в кухню, - вы очень любезно приняли меня, и мне, право, было неловко беспокоить вас в воскресный день.
Рамминз, который стоял, тупо вперясь в бумажку, поднял голову:
– Вы так и не сказали, что бы вы дали за него?
– Ах да, я действительно не назвал цену... Хотя, не думаю...
– Сколько?
– Э-э... десять фунтов.
– Десять фунтов!
– взревел Рамминз.
– Это не по-божески.
– Лучше уж на дрова пустить, - зло заметил Клод и дернул поводок.
– Я подниму до пятнадцати.
– Дайте уж пятьдесят.
Мурашки забегали по спине Баджиза. Все. Комод был его. Никаких сомнений. Но привычка выторговывать самую низкую цену пересилила.
– Друг мой, - нежно пропел он, - мне нужны от него ножки, только ножки. Возможно, когда-нибудь мне пригодятся и ящики, но все остальное - это громоздкое чудовище, оно годится лишь на дрова, как совершенно верно выразился мистер... простите...
– Ну, тридцать пять, - сказал Рамминз.
– Не могу, друг мой, не могу. Вещь не стоит таких денег. Но я все же прибавлю немного. Последняя цена двадцать фунтов.
– Пусть будет двадцать, - вздохнул Рамминз.
– Ах, друг мой, - сказал Баджиз, пожимая руку хозяину, - я, право, уже сожалею о содеянном.
– Так нельзя. Торг есть торг.
– Знаю, знаю.
– Как вы его повезете?
– Я на машине, она тут неподалеку. А вы, друзья мои, не будете ли так любезны снести его тем временем во двор?
– В машину он не влезет. Придется вам грузовик гнать.
– Не думаю. Во всяком
Баджиз пересек двор и, стараясь не бежать, чинно засеменил к шоссе.
Едва мнимый пастор скрылся из виду, Рамминз хлопнул себя по ляжкам.
– Надо же, здорово обмишулился преподобный. Двадцать фунтов за такой гроб!
– Поздравляю, мистер Рамминз, - сказал Клод - Вы думаете, он и вправду даст деньги?
– А то как же?
– Даже если комод не влезет в машину?
– переспросил Клод.
– Вот вам крест, он плюнет на все, только вы его и видели.
Рамминз задумался.
– Разве войдет? Не войдет!
– с жаром продолжал Клод - У него машина-то небось с детскую коляску. Станет пастор разъезжать на "ройсе"!
– Кто его знает...
– Послушайте меня. Он сказал, что ему нужны только ножки. Давайте быстренько отпилим их, так уж наверняка влезет. Да и ему работы меньше, а?
– Неси пилу, Берт, - засуетился Рамминз.
Старое дерево поддавалось плохо. Мужчины надсадно сопели. Из надреза закурилась тончайшая красноватая пыль необыкновенного аромата.
– Прямо сигара, - сказал Клод.
Отпиленные ножки Берт аккуратно сложил в углу. Комод грузно осел на пол.
– Да-а, здорово...
– протянул Рамминз.
– Как ни крути, а в дверцу не пройдет. Но он хотел ножки, вот и получай свои ножки.
– Вы не имели дела с пастором, - заторопился Клод.
– Если в комоде не хватит хоть одного кусочка, он сейчас сбросит цену.
Через окошко была видна фигурка пастора, направляющегося к шоссе.
– Придумал!
– зашипел Клод - Все равно он собирается остальное пустить на дрова. Давайте разрубим комод и сложим в кучу по щепочке. Тут уж хочешь не хочешь - плати, работа сделана.
– Верно, - согласился Рамминз.
– Берт, сходи-ка за топором.
Берт вернулся с тяжелым колуном. Он протянул его Клоду. Тот сладострастно поплевал на ладони и, примеряясь, глянул на неловко скособоченный комод...
* Роальд Даль - современный американский писатель и драматург, мастер короткой новеллы. Дважды был удостоен премии Эдгара По.