Четвертый курс
Шрифт:
— И не надо! Просто дайте согласие на включение вас в список — и все! Играть не нужно! — воскликнула девушка.
— Как не нужно? — к такому обороту Иван был несколько не готов.
— Не нужно! — горячо заверила ранолка. — Турнир короткий, на команду хватило бы и шести игроков, а уж восемь — и подавно будет достаточно. У нас есть мальчик из Шестиглавого Союза — не помню точно имя, Клюверв, кажется — так он вообще почти играть не умеет! Но в заявке должно быть девять человек — хоть в пропасть бросайся! Вот мы его и взяли. Но все равно одного не
— Ерунда какая-то… — пробормотал Голицын.
— Ерунда, конечно, — немедленно согласилась Шог-Ра. — Но таковы тут правила. Ну, так как? Согласны?
— Я… Мне надо подумать… — неуверенно протянул Иван.
— Отлично! — обрадовалась его ответу ранолка так, словно получила полное и безусловное согласие. — Подумайте, посоветуйтесь с товарищами, если хотите. Уверена, они не станут возражать. Вот только срок подачи заявки истекает сегодня в полночь. Так что как примете решение — сразу же сбросьте по внутренней почте. Мне или Чву-ду-пай-ю, это наш временный капитан, он с Гааффы. Но лучше мне. Договорились? — заискивающе заглянула она Голицыну в глаза.
— Договорились… — нехотя проговорил тот. — То есть… А вообще, ладно. До полуночи отпишу о решении.
— Огромное спасибо! — расплылась в широкой улыбке ранолка. — Вы нас так выручили!
— Пока нет, — покачал головой Иван.
«И еще не факт, что выручу», — подумал он, но вслух этого все же не произнес.
— Я буду ждать вашего сообщения! — заявила Шог-Ра.
— Ну, тогда до связи! — хмыкнул Голицын.
— И что ты решил? — поинтересовался Соколов, оторвавшись от экрана компьютера.
— Ничего пока, — развел руками Голицын. — Думаю вот… Ты-то, дружище, что посоветуешь?
— Трудно сказать… Но на твоем месте я бы, наверное, согласился. Что упрямиться-то? Тем более, если играть за них ты не собираешься…
— Разумеется, не собираюсь!
— Ну и чего тогда уподобляться собаке на сене? Сам не играю и другим не даю?
— Так-то оно так… Но это ж, как ни крути, лишний ваш соперник… А так, получается, я, пальцем не пошевелив, выбью вам одного конкурента.
— Ну, хочешь, с Эммой посоветуемся? — предложил Глеб. — Уверен на девяносто девять процентов, она скажет: соглашайся.
— Уверен на все сто… Нет, с ней советоваться не хочу, — покачал головой Иван.
— А с кем хочешь? Я свое мнение высказал…
— С кем, с кем… С Фантомасом! — пришла внезапно в голову Голицыну идея. — Даром он, что ли, тут с нами торчит? Пусть подскажет… Как анш аншу, — криво усмехнулся Иван, процитировав Маклеуд.
— А что, замечательная мысль! — согласился с другом Глеб. — По крайней мере, политес соблюдешь по полной. Свяжешься по сети?
— Нет… Пожалуй, схожу лично. Мне кажется, так будет правильнее.
— Очень может быть, — вновь согласился Соколов. — Пойдешь прямо сейчас?
— А что тянуть? Как там, у Пушкина? «Уж полночь близится…»
— Это не у Пушкина, а у Чайковского. Из оперы. Если ты, конечно, про «…а Германна все нет». Кстати, в курсе, что «Германн» там не имя, а фамилия, с двумя «н» пишется.
— Да хоть отчество! Ладно, я пошел к Фантомасу!
— Ну, удачи!
— Спасибо!
— Ну, что Фантомас? — шепотом поинтересовался Глеб. В гостиной он ждал Ивана один — все остальные земляне, закончив свои дела, уже укладывались спать.
— Фантомас… Фантомас разбушевался! — сообщил Голицын. — Да нет, в хорошем смысле слова, — поспешно добавил он, заметив, как в мгновение изменилось лицо друга. — Целый час читал мне лекцию о правах и обязанностях анша, а в конце презентовал вот это, — он с глухим стуком водрузил на стол тяжелый металлический ящик.
— Э… Это то, что я думаю? — спросил Соколов.
— Ну да. Синтезатор. Я не просил, честное слово! Он сам дал. Правда, на завтрак и ужин велел все равно ходить. Пусть даже ничего не есть — но появляться. Честно говоря, я так и не понял, зачем…
— Здорово! — подойдя к столу, Глеб ласково потрепал рукой холодную металлическую крышку. — Эх, теперь заживем!
— С рецептами там, правда, у него не густо, — проговорил Голицын. — Но все лучше, чем в нашей столовке.
— Это само собой… Так, подожди, отвлек ты меня со своим синтезатором, а главного-то так и не сказал! Что насчет криска-то?
— Что, что… Сказал соглашаться. Некрасиво, мол, если из-за меня к турниру не допустят целую команду. Не наши, мол, методы.
— А я что говорил? — воскликнул Соколов. — Ну что? Подруге своей ранольской отписал?
— Тоже мне, нашел подругу! Сейчас отпишу — до полуночи еще полчаса…
— Ну, давай, пиши. А я спать пошел, — Глеб сладко потянулся. — Так, кстати, насчет этого тридцать первого трофея и не понял, — добавил он уже в дверях.
— Ты хоть насчет первых тридцати что-то понял, — проворчал Иван, включая компьютер.
Сперва Голицын думал ограничиться лаконичным «Я согласен», но, уже совсем, было, приготовившись отправить сообщение адресату, вспомнил о предупреждении Глеба насчет возможной провокации и решил, что, имея дело с ранольцами, и правда, не стоит забывать об осторожности. Мало ли к чему там привяжут это его согласие — не отмоешься потом. Посему, вернувшись к тексту, набрал уже более развернуто: «Уважаемая Шог-Ра, настоящим выражаю свое согласие на включение в заявку команды по криску, в которой вы являетесь временным вице-капитаном. Еще раз повторяю, что принимать участие в играх команды не намерен. С уважением, Голицын».
Через минуту на компьютер Ивана пришло ответное сообщение.
«Огромное спасибо. Я ваша должница. Шог-Ра»
8
— Ранних рассветов! — припасла для Голицына свежее ранольское приветствие Шог-Ра.
Иван удивленно приподнял брови: насколько он вынес из уроков анша Урзы, оно считалось куда менее формальным, чем нейтрально-безликое «мир вашему клану».
— Э… Это… Поздних закатов! — попытался припомнить подходящий ответ землянин, усаживаясь за парту.