Четвертый курс
Шрифт:
— Надо идти в аудиторию, — проговорил Голицын — почему-то виновато.
Шог-Ра молча кивнула.
Вопрос — не как легче. Вопрос — как правильно. А как правильно?
— Слышь, Глеб, я это… Вот что тут подумал… Может, мне все-таки сыграть разок за этот несчастный «Шинник»…
— В смысле — в финале? — поднял голову Соколов.
— Да нет, в каком финале… У них там переигровка первого матча. Ничья потому что была. Ну и, типа, обязательная ротация состава…
— А… Ну, сыграй, конечно, — кивнул Глеб. — Отчего ж не сыграть…
— То
— Я-то? А тебе обязательно требуется одобрение?
— Ну…
— Хочешь — с Фантомасом обсуди…
— Нет, — замотал головой Иван. — Что я буду к нему с каждой мелочью бегать? Да и синтезаторы у него, поди, закончились…
— Это уж к гадалке не ходи, — улыбнулся Соколов.
— Да, пожалуй, сыграю… — уже увереннее проговорил Голицын. — Мне кажется, это будет правильно.
Глеб молча развел руками: мол, ты сказал.
Из всей земной делегации посмотреть игру с участием Ивана выбрался лишь верный друг Соколов — к Чану Бяо Голицын с этим вопросом даже не рискнул подходить, Мазовецки извинился, невнятно сославшись на срочные учебные дела, а Эмма пробурчала что-то в том смысле, что ты, мол, все равно за воротами будешь отсиживаться, на что там смотреть, на ранолку эту твою, что ли?
Друзья вышли из домика едва рассвело — матч был назначен на раннее утро. Ночью прошел сильный дождь, оставив на память о себе россыпь луж на дорожках — мелких, но широких. Полной грудью вдохнув влажный, не успевший еще толком прогреться воздух, земляне направились в сторону криск-зала.
У развилки возле уже знакомого Голицыну плоского камня их поджидала Шог-Ра.
— Ранних рассветов, Иван! Мир вашему клану, Глеб! — приветствовала друзей ранолка.
— Ярких закатов… — без особого энтузиазма отозвался Голицын.
— Спасибо, и вам не хворать! — Соколов, похоже, напротив, прибывал в приподнятом настроении. — Про сильный ветер в горах ведь слишком банально, да?
— Про ветер и горы никогда банально не бывает, — улыбнулась девушка. — Ну что, идемте?
— А где остальные? — поинтересовался Иван.
— Думаю, уже в раздевалке, — сказала Шог-Ра.
— Тогда, конечно, идем.
Вопреки предположению ранолки, других игроков «Шинника» они встретили у входа в ангар криск-зала. Три йомена Гааффы — Голицын узнал капитана Чву-ду-пай-ю, двоих других по именам он не знал — двое Горынычей и два «конфедерата» стояли плотной группой возле дверей и что-то оживленно обсуждали.
— Что, закрыто еще? — спросил Иван остановившись.
— Сейчас узнаю, — Шог-Ра решительно направилась к товарищам по команде.
Вернулась она минуты через три. На лице ее читалась растерянность.
— Ну, что там? — поинтересовался Голицин.
— Игры не будет! — сообщила девушка.
— И почему? — опередил Ивана с вопросом Глеб.
— У «Ушша» некомплект состава. Из-за ротации. Им засчитано поражение. Мы в финале.
— Вот как? — вздернул брови Голицын. — Ну и отлично!
— Да, наверное… — не слишком уверенно проговорила девушка. — Хотелось бы, конечно, завоевать это право в честной игре…
— А с чего вдруг взялся недокомплект? — вновь задал вопрос Соколов. — Еще вчера, как я понимаю, все было в порядке.
— Вчера группа Старшего Инструктора ходила «в гости»… Нет, нет, все вернулись! — поспешно добавила она, заметив, как резко изменились лица землян. — Но у одного — Замг, знаете его, наверное — при встрече анализатор вместо зеленого цвета выдал синий. Ну, его, понятно, тут же спеленали — он, говорят, и не сопротивлялся. Привезли в лагерь. Вроде как, надеялись, отойдет к утру, но, видно, не сложилось.
— Дела… — протянул Глеб. — Но, Слава Богу, хоть вообще вернулся!
Иван не без некоторого удивления поймал себя на мысли, что тоже скорее рад факту возвращения ранольца «из гостей» — при всей его нежной «любви» к этому подлому племени.
— И что теперь? — спросил он.
— Вон, глядите, Чингачгук идет к нам! — воскликнул Соколов прежде, чем Шог-Ра успела что-то ответить. — Может, скажет что.
Йомен Гааффы — высокий широкоплечий юноша с открытым, располагающим лицом — степенно подошел, поздоровался с Иваном и Глебом. Земляне ответили на приветствие.
— Курсант Замг сейчас в изоляторе, — сообщил капитан «Шинника». — Сколько там еще пробудет — неизвестно: может быть, несколько часов, а может быть — месяц. Этикет предписывает нашей команде его навестить.
— А это разрешено? — задал вопрос Голицын.
— Как мне сказали, это всецело рекомендовано. Вы пойдете? — повернулся он к Соколову — в отношении Ивана и ранолки у него, по всей видимости, сомнений не возникло.
— Почему бы и нет? — пожал плечами Глеб. — Все равно для завтрака еще рано…
— Тогда не будем терять времени, — кивнул Чву-ду-пай-ю.
Изолятор располагался возле самого летного поля и представлял собой невысокое серое строение с единственной дверью. У входа, словно на посту, стоял курсант-ранолец.
— Ранних рассветов, Казт, — произнесла Шог-Ра, приблизившись.
— Ярких закатов… — бесцветным голосом отозвался «часовой».
— Мы хотели бы навестить курсанта Замга, — взял инициативу в свои руки Чву-ду-пай-ю.
— Хотели — навестите, — все так же равнодушно бросил ранолец.
— Ну… Так мы заходим? — уточнила Шог-Ра.
— Дверь перед вами… Хотя, признаться, я бы вам не советовал… — с чувством добавил он неожиданно.
— Почему это еще? — обернулся, замерев на пороге, Чву-ду-пай-ю.
— Да нет, заходите, заходите… — голос Казта вновь утратил всякую эмоциональную окраску. — Йалг ког Вааан говорил, что ему полезно разговаривать с людьми…
— Что-то мне все это не нравится… — прошептал на ухо Ивану Глеб.
Голицын кивнул, но все же вслед за йоменом и ранолкой шагнул к крыльцу.