Четвертый курс
Шрифт:
— Вы познакомитесь с Врагом — Врагом с большой буквы, — как ни в чем не бывало, вещал тем временем Старший Инструктор. — Врагом непостижимым, страшным и беспощадным. Вы узнаете его сильные и слабые стороны, научитесь побеждать его, научитесь забирать у него Знание. И, наконец, вы подготовитесь встретить Врага, когда он вновь придет в наш мир, встретить — и дать достойный отпор. Вы станете Стражами Человечества. С этого момента вы едины. Среди вас больше нет альгердов, нет ранольцев, нет граждан Шестиглавого Союза, подданных Третьей Конфедерации и йоменов Гааффы…
«Ах, вот как она называется, та планетка! — мелькнула
— Сегодня вы в последний раз вышли на эту площадь в униформе ваших армий. Теперь все вы будете носить золотые мундиры Стражей. Перед лицом Врага нет места междоусобице, нет места расколу, нет места эгоизму. Ни «в гостях», ни дома. И здесь, в нашем лагере, мы приветствуем сотрудничество, признаем соперничество, здоровую конкуренцию, но не потерпим переноса на Зиту никаких внешних конфликтов. Все ваши взаимные счеты, буде такие найдутся, должны остаться за пределами этой звездной системы. Все до одного! Нарушители будут немедленно изгоняться, а их планеты — навсегда лишатся права направить своих курсантов на Зиту. Впрочем, я уверен, что ничего подобного не произойдет ни с вами, ни с теми, кто вольется в наши ряды после вас. Благодарю, друзья! А теперь Инструктор Жарж ког Фаааг прояснит ряд организационных вопросов.
Старший Инструктор отступил на шаг, а его коллега, напротив, шагнул вперед.
— Занятия начинаются завтра в три часа по рассвету, — сообщил он.
«Часов десять утра примерно, нет?» — перевод местного времени в привычную двадцатичетырехчасовую шкалу пока давался Ивану с некоторым трудом.
— Расписание уже направлено вам, ознакомитесь с ним, когда вернетесь в свои модули. Там же вы найдете график посещения столовой. Начиная с завтрашнего дня прием пищи в неурочное время будет невозможен. Напоминаю также, что пропуск любого учебного занятия без уважительной причины влечет немедленное отчисление из лагеря. Повторный пропуск занятия курсантом из той же делегации — отчисление всей делегации. У меня все. Слово Младшему Инструктору Зотту ког Чааару.
— Желающие принять участие в турнире по криску в течение трех дней должны подать заявку на мое имя с указанием названия команды и полным списком игроков. К рассмотрению не принимаются заявки команд, состав которых на две трети и более набран из членов одной и той же делегации.
— Боже, где мы возьмем еще двух игроков! — невольно вырвалось у Эммы.
— Двух? А трех не хочешь?! И кого отцепим из своих? — вторил ей Мазовецки, тут же, впрочем, умолкнув под грозным взглядом анша Жиы.
— По окончании настоящего мероприятия прошу кураторов делегаций подойти ко мне для получения форменной одежды. У меня все, — закончил между тем Младший Инструктор, возвращаясь к своим коллегам. Все трое дружно поклонились и, молча развернувшись, направились к куполу.
— Все свободны до завтра, до часа по рассвету, — произнес Фантомас, как только за руководством лагеря сомкнулись створки ворот. — Все, кроме Голицына. Ани, пойдете со мной за формой.
— Есть, ив-марол, — подавив тяжелый вздох, буркнул Иван.
3
На золоченом квадратном циферблате, украшающем невысокую, словно брошенную нерадивыми строителями незавершенной, башенку учебного корпуса, было два с половиной часа по рассвету (короткая, но широкая стрелка указывает на верхний, розовый сектор, длинная и узкая застыла аккурат между двойкой и тройкой, расчерченный параллельными бороздками вращающийся вокруг своей оси шар внизу окрашен черным ровно наполовину), когда шестеро землян, только что без особого аппетита расправившиеся с сытным, но каким-то совершенно безвкусным завтраком, прошли в распахнувшиеся при их приближении двери с треугольными зубчатыми кромками, напоминающими гигантские зубы — у Ивана даже возникло ощущение, что он лезет прямо в гостеприимно разверзнутую пасть неведомого голодного чудовища, и, переступая порог, он невольно втянул голову в плечи.
— Ну и куда теперь? — остановившись, спросил шедший первым Мазовецки.
Направо и налево разбегались длинные прямые коридоры, также в наличии имелись две лестницы — вверх и вниз.
— Аудитория номер два, — подсказала Эмма.
— Это я и сам помню, — усмехнулся поляк. — Идти куда?
— Наверх и налево, — уверенно заявила Маклеуд.
— Откуда знаешь? — поинтересовался Збышек.
— Пока кое-кто дрых, сходила и посмотрела.
— Охота пуще неволи… — пробормотал Иван — негромко, кажется, даже стоящий совсем рядом Глеб — и тот ничего не услышал.
— Ну, тогда вперед! — бросил клич Мазовецки, направившись к лестнице.
Несмотря на то, что до назначенного времени начала занятий оставалось еще добрых полчаса, аудитория — узкая вытянутая комната, как водится, без окон — оказалась не пуста. У противоположной от входа стены возле большого, пока что выключенного, экрана плотной группкой стояли шестеро курсантов в местной золотой униформе — точно такой же, как выдали накануне землянам. Ужасно неудобная, кстати — особенно после идеально подстраивающихся по фигуре альгерских комбинезонов! Узкие брюки без карманов и напоминающая френч куртка с застегивающимся на «липучку» мягким стоячим воротником и украшенными декоративными пуговицами обшлагами дополнялись тупоносыми полуботинками на ребристой подошве. И никаких тебе там шевронов, значков или погон — поди, разберись, кто перед тобой: альгерд, Змей-Горыныч, «конфедерат» какой-нибудь или вообще, прости Господи, ранолец!
Искоса поглядывая на чужаков, земляне просочились в класс и остановились неподалеку от входа.
— У нас что, совместное занятие сегодня? — вполголоса спросил Глеб. — Никто не помнит, с кем?
— Они здесь все совместные. А вот с кем — в расписании информации не было, — пожала плечами Эмма.
— В расписании, может, и не было, только это, братцы, никто иной, как ранольцы, — торжественным шепотом сообщил Мазовецки.
— Да ладно! — нахмурился Иван. Он еще раз окинул пристальным взглядом шестерку незнакомцев — кого-кого, а Замга среди них не было. — Шутишь, типа?
— Никаких шуток! — покачал головой Збышек. — Я их вчера на площади хорошо рассмотрел. Вон того, рыжего, ни с кем не спутаешь! — один из курсантов с того конца аудитории, и правда, отличался нетипичным для инопланетян — что альгердов, что ранольцев — медно-рыжим цветом коротко подстриженных волос.
— Однозначно — ранольцы, — подтвердил Чжу Пэн. — Я их тоже запомнил.
— Вот не было печали… — пробормотал Соколов.
— Дружба народов — куда деваться! — вторил другу Голицын.
— А они там, небось, сейчас между собой шепчутся: глядите, мол, злобные альгерды пожаловали! — хмыкнул Мазовецки.