Четвертый позвонок, или Мошенник поневоле (и)
Шрифт:
— Это все?
— Все.
— Понятно, почему ты навлек на себя подозрения полиции. Переселенцы обычно везут с собой горы всякого барахла. Конечно, дорогие воспоминания…
— Мои воспоминания — в сердце, — сказал Джерри, продираясь вслед за приятелем сквозь человеческие джунгли.
— Сегодня мы не будем осматривать город, а поедем прямо в Бруклин, — сказал Исаак Риверс, когда они, усиленно работая локтями, выбрались с территории порта и достигли автомобильной стоянки.
Джерри, без сил, вполз в машину и уселся на переднем сиденье рядом со своим будущим компаньоном. Через минуту они уже лопали в самую
У Джерри была склонность к пессимизму. В самом деле, сколько раз он из двух зол выбирал оба, сколько раз ему доставалась от бублика одна дырка, а от ореха — пустая скорлупа! И теперь, сидя рядом с доктором-самоучкой и слушая его лекцию относительно хиропрактики, Джерри начал скатываться к самому мрачному пессимизму. Он не знал даже азов этой самой хиропрактики, а нынче вдруг оказался компаньоном и ассистентом «доктора»!
Они счастливо проскочили на Бруклинскую сторону и уже приближались к Сорок первой улице. Но тут внезапно движение остановилось. Началась перекличка автомобильных гудков, переходящая в сплошной болезненный вопль. Аккомпанементом к нарастающему трубному реву служили свистки и крики. Джерри бросил встревоженный взгляд на товарища и спросил:
— Случилось несчастье?
Мистер Риверс покачал головой:
— Не думаю. Готов держать пари, что это просто какое-то шествие, которому мы должны дать дорогу. Закурим.
Он угостил Джерри сигаретой и спокойно продолжал:
— К этому надо привыкать. Здесь тебе не Старый свет.
Среди общего шума послышались приближающиеся звуки фанфар и барабанная дробь. Вот показалась и голова шествия. Впереди двигался торжественным маршем отряд из полусотни красавиц в купальных костюмах. Поднося к губам длинные медные трубы, они покачивали в такт марша своими красивыми бедрами. Мистер Риверс многозначительно откашлялся:
— Когда женщина одевается таким манером, она особенно нравится мужчинам и комарам. Я подозреваю, что это шествие связано с забастовкой портовых рабочих.
Но когда показались первые плакаты, мистер Риверс поспешил рассеять недоразумение:
— Я, кажется, ошибся. Это всего лишь обыкновенная реклама.
Джерри сидел согнувшись, как в церкви, и пытался сквозь окошко автомобиля разглядеть девиц в купальных костюмах и плакаты над их головами. Мистер Риверс рассмеялся:
— Теперь мне становится ясной вся затея. Это просто сионская музыка, возня смиренных грешников, понимаешь ли, новое религиозное направление, которое вот уже недели две бьет во все барабаны.
— Значит, церковная реклама? — удивился Джерри.
— Да, что-то в этом роде. Ерунда, не стоит смотреть.
Но Джерри смотрел. Прекрасная блондинка, на обнаженной спине которой не было видно ни единого позвонка, держала над головой громадный плакат со следующим многозначительным текстом:
«Миллионы людей придут сегодня в Хагар-сквер, где всемирно известный пастор Гин Петерсен будет говорить о новом христианстве. Приходи и ты! Вступи в наше братство и оставь ему свое завещание!»
На другом плакате красовалась еще более сильная фраза:
«Наше братство гарантирует вечное блаженство».
Мистер Риверс достал из кармана пилочку и занялся своими ногтями, а Джерри продолжал читать призывы дня:
«Приходите слушать могучую проповедь пастора Петерсена. Он отец одиннадцати детей и недавно вернулся на родину после успешной миссии в Африке. — Всемирно известная кинозвезда Лилиан Тутти вступила в наше братство. Вступай и ты! — Мы боремся за новое христианство и нам не страшны угрозы инаковерующих…»
Джерри тер глаза и тряс головой. Ему казалось, будто он когда-то видел нечто подобное во сне. Он попытался говорить, но не смог. Мистер Риверс усмехнулся:
— К этому надо привыкать…
Шествие красивых девушек в купальных костюмах продолжалось. Мало-помалу Джерри сделал интересное открытие: все девицы были как две капли воды похожи друг на друга. Мистер Риверс мудро пояснил, что единообразие определяется всеобщим стандартом, отступать от которого не может никто.
Процессия текла и текла, и вот с ними уже поравнялся второй оркестр. Он играл в бодром темпе какую-то грустную мелодию Шопена. Следом за оркестром двигался обитый черным сатином грузовик, на платформе которого помещалась колоссальных размеров библия. По борту машины была выведена серебряными буквами надпись:
«Сатана приходит в ярость, узнав, что мы теперь за полцены продаем новый перевод библии».
Джерри закрыл глаза. Ему пришли на память слова матери: «Множество людей верит в бога, но немного находится таких, которым верит бог».
Видимо, процессия заканчивалась, потому что стали громче слышны аплодисменты и свистки сопровождавшей ее публики. Замыкала шествие шеренга из десяти сестер, как одна крашеных блондинок, несших над головами плакат:
«Эту рекламную процессию организовали и финансировали следующие фирмы и компании…»
Следовал длинный перечень имен, названий, фирменных знаков, и наконец все завершалось красивым финалом:
«Покупайте товары у тех фирм, которые поддерживают новое христианство!»
Автомобильный хвост длиной в добрых две мили медленно двинулся и стал набирать скорость. Мистер Риверс повторил уже в девятый раз:
— К этому надо привыкать. Здесь тебе не Старый свет. А? Ты что-то неразговорчив.
— Да, это точно… Совсем наоборот… Я подумал об этой небесной ярмарке… — выжал из себя Джерри.
— Туда многие торопятся, да вот беда — оттуда никто не возвращается, — сказал мистер Риверс. — Да что об этом толковать.
— Во всяком случае, немного странно… — вздохнул Джерри.
— Ничего странного тут нет. Пора бы тебе знать, что христианин — это человек, сердечно любящий всех тех, к кому не испытывает ненависти.
Наконец мистер Риверс остановил свой купленный в рассрочку «понтиак» у пятиэтажного дома и сказал:
— Вот и прибыли. Это наш Бруклин.
Мистер Риверс занимал квартиру на втором этаже. На дверях красовалась металлическая дощечка: «Доктор Исаак Риверс, хиропрактик. Прием ежедневно». Рядом была приколота бумажка: «Сегодня приема нет». Мистер Риверс снял бумажку и сказал мистеру Финну: